Звездная девочка

Мне хотелось добавить «вроде как» – просто, ради смеха, но я сдержался.

– А Корица милая?

Крыса уже оседлала мой кроссовок. Я ощущал ее вес. Мне захотелось стряхнуть ее. Хвост ее свешивался на дорожку.

– Без комментариев, – сказал я.

– Ух, ты слышишь, Корица? Без комментариев. Он не хочет, чтобы люди узнали, что он считает тебя милой.

– Я думаю, ты немного слишком ею увлечена, – сказал я.

– Надеюсь, что так и есть, – сказала она. – Ведь это так весело – чем-нибудь увлекаться. Хочешь взять Корицу к себе на ночь? Ей нравится ночевать в гостях.

– Нет, спасибо.

– Ах, – ее голос прозвучал насмешливо-недовольно. – Точно не хочешь? Она не доставит хлопот. Для нее везде найдется место. Нужно только накормить ее пшеничными хлопьями. Или двумя виноградинками. И она не накакает на твой ковер. Правда, Корица? Давай встань и скажи, что не накакаешь. Встань, Корица.

Корица встала на задние лапки, оставаясь на моем кроссовке. Глазки ее сверкали, словно черные бусинки.

– Разве у нее не миленькие ушки?

Кто вообще обращает внимание на уши крыс? Я присмотрелся. И в самом деле, миленькие.

– Да, – сказал я. – Вроде бы так и есть.

– Почеши ее за ушками. Она это любит.

Я нервно сглотнул. Протянул руку и кончиками двух пальцев погладил крошечную мохнатую головку между ушами. Вроде бы крысе это понравилось. Она не пошевелилась. А затем, к моему собственному изумлению, я приставил палец к ее носу, а она лизнула его. Раньше я почему-то не думал, что крысы так делают. Ее язык был в половину моего мизинца. Я ожидал, что он будет шершавым, как у кошки, но он оказался гладким.

А потом в мгновение ока она соскользнула с кроссовка и оказалась у меня на плече. Я ойкнул и попытался стряхнуть ее, но она вцепилась коготками в мою рубашку. А Старгерл расхохоталась. Я видел, как содрогается ее тень.

– Постой-ка, сейчас отгадаю, – сказала она. – Корица прыгнула тебе на плечо.

– Точно, – подтвердил я.

– И ты думаешь о том, что крысы иногда вцепляются людям в горло.

– Ни о чем я таком не думал. Но после того, как ты сказала…

Я схватился рукой за горло. И ощутил что-то в ухе. Щекотное. И снова ойкнул.

– Она хочет съесть мое ухо!

Старгерл снова рассмеялась.

– Она ласкается к тебе. Ты ей нравишься. Особенно твои уши. Она еще не встречала уши, которые бы ей не понравились. И поэтому она любит вылизывать их дочиста. Особенно если там найдутся остатки орехового масла.

Я ощущал, как крохотный язычок проглаживает изгибы моего левого уха.

– Щекотно!

Тут я почувствовал что-то еще.

– Зубы!

– Просто она хочет очистить тебе уши. Наверное, там застряло что-то хрустящее. Ты давно их мыл?

– Не твое дело.

– Извини. Не хотела обижать.

– Прощаю.

На какое-то время наступило молчание. Я слышал только сопение у себя в ухе. Это дышала крыса. Ее хвост свесился на карман моей рубашки.

– Хочешь сейчас признаться?

– Признаться в чем? – сказал я.

– В том, что тебе вообще-то начинает нравиться, как грызун тычется тебе мордочкой в ухо.

Я улыбнулся и кивнул, на мгновение увернувшись от носика крысы.

Снова молчание и сопение в ухе.

– Ну что ж, – сказала Старгерл. – Нам нужно идти. Пожелай спокойной ночи, Корица.

«Нет, – подумал я. – Не уходи».

– У меня есть еще одно ухо, – сказал я.

– Если она начнет вылизывать его, то никогда не уйдет от тебя, а я буду ревновать. Пошли, Корица. Пора в кроватку.

Корица продолжала пыхтеть.

– Она не уходит?

– Нет.

– Тогда возьми ее и поставь на землю.

Я так и сделал. Едва крыса коснулась земли, она скользнула под выхлопную трубу и выбежала с другой стороны машины.

Тень удалилась. Я слышал, как открылась входная дверь. Наружу устремился поток света.

– Спокойной ночи, Лео.

– Спокойной ночи, – отозвался я.

Мне не хотелось уходить. Мне хотелось свернуться калачиком прямо здесь, на дорожке, и уснуть. Я просидел на корточках долгое время и с трудом встал. Только на половине пути мои ноги размялись так, что я мог уже нормально шагать.

17

Всего лишь две недели назад я обнаружил, что она знает мое имя, а теперь я был по уши влюблен. Я не шел, а парил. Парил я и в кровати, окутанный лунным светом. В школе я ощущал себя желтым воздушным шариком, ленивым и улыбающимся, парящим над классом. Потом кто-то потянул меня за веревочку. Далеко снизу ко мне обращался Кевин.

– Да ты влюбился, чувак!

Я просто улыбался, тихонько поворачивался из стороны в сторону и мечтательно смотрел в окно.

Такое состояние продолжалось до обеда, когда ко мне неожиданно вернулось самообладание. Я был уверен, что о моем секрете теперь знает вся школа. Они будут ждать меня, поворачивая голову вслед и наблюдая за тем, как я иду по столовой. Мне не хотелось оказаться в центре внимания – мне всегда не нравилось, когда на меня смотрит слишком много человек сразу. Мне нравилось оставаться по другую сторону камеры, а выступает перед зрителями пусть Кевин.

Поэтому тридцать пять минут я прятался в подсобке спортивного зала. Сидел на скатанном мате, стуча баскетбольным мячом о стенку. У меня с собой не было еды – я собирался купить что-нибудь в столовой, – но я не ощущал голода.

После занятий мы нашли друг друга, хотя и не собирались искать.