Звездная каторга: Ария Гильденстерна (СИ)

— Думаю, я уже привык, — сказал он Сантьяго где-то на середине привала.

— Не в тебе дело. Важно, чтобы руки привыкли, — возразил тот, — посему, ощупывай дальше. А пока руки осваивают оружие, ответь-ка мне...

И Сантьяго сообщал что-то из теории. Хотя чаще спрашивал — и тогда невесть откуда задержавшимися в его памяти полезными истинами делился сам Кай.

О чём истины? О том, что между взводом курка и спуском следует делать паузу, что держать револьвер надо прямо (хотя многих неодолимые силы влекут сваливать его на бок, либо уводить назад), что для взведения курка и его спуска стоит пользоваться силой кисти и предплечья правой руки — причём исключительно ими.

— А я думал, — в ответ на последнюю истину пробормотал Кай, — что я буду весь стрелять, а не только мои кисть и предплечье.

— Убивать Кулака ты будешь и правда весь — всей своей волей и сердцем. Для этого ты весь целиком вылетишь из ствола — вместе с пулей, чтобы помочь ей свершить твой приговор. Но взвод курка и нажатие на спуск всё равно доверь кисти с предплечьем.

Подумав, Кай согласился, что проведенное тренером различие имеет глубокий смысл, причём как практический, так и философский. К другим советам Сантьяго с этих пор он и не пытался придраться, принимал просто как истины, обязательные к исполнению. Времени дефицит, сопротивляться попусту — решительно некогда.

Итак, в момент взвода курка придётся слегка сваливать 'менору' на правый бок, но затем снова выпрямлять. Непостижимо, но будет сделано. И придётся преодолевать искушение хорошо прицелиться: револьвер — он не снайперская винтовка. И помнить, что начальная дистанция в двадцать шагов Кулаком держаться не будет. Уж ему-то, как никому другому, выгодно сократить дистанцию — чтобы помочь себе кулаком. И стоически принимать возможность осечки, не поддаваясь панике. Осечка в револьвере исправляется движением барабана при следующем нажатии на спуск — в том-то и основное счастье револьверной конструкции.

Но вот разум Кая достаточно опух от стрелковых премудростей, чтобы скорей возжелать перехода к опасной стороне тренировки (к отвратным шпанкам? Да хоть бы и к ним — всё равно ведь нависают!), а руки в достаточной мере познакомились с 'менорой', чтобы по кивку Сантьяго ловко её зарядить. Откинуть барабан, вставить обойму, защёлкнуть барабан в раму и лишь после того осознать: в ладони теперь грозная сила. Бесцеремонности в ощупывании больше она не потерпит.

— Поднимаемся, — скомандовал Сантьяго, — идём к тиру.

7

Приметив первую шпанку в ивовых зарослях, Кай обернулся к Сантьяго за новой командой. И с ужасом обнаружил, что учитель прямо на ходу впадает в свой обычный сонный транс. А тут на беду и шпанка-то их заметила. В хаотичных её движениях появилась целенаправленность — пошла инстинктивная программа выхода на атаку.

— Что делать-то? — Кай толкнул Сантьяго немного сильнее, чем позволяла вежливость, но всё же не вполне пробудил.

— А, мишень? — скользнул учитель по изготовившейся к броску шпанке равнодушным взглядом. — Да, можно начинать.

Легко сказать 'начинать'... Делать-то что? Кай снова потряс за плечо спутника:

— Снимать уже с предохранителя?

— Как хочешь, — в забытьи ответствовал тот, — но я бы, наверное, снял...

Кай с лёгкостью щёлкнул тугим предохранителем, обернулся:

— Подпустить, что ль, поближе?

Ой, да к кому это он обращается? Последняя реплика осталась и вовсе без ответа.

Кай поневоле осознал, что раз 'менора' у него, ему и корчить из себя мешиаха. Жаль только, в неё помещается всего семь свечей — мешиаху стоит быть экономным. С первой-то пули шпанку остановишь вряд ли. Бенито — и тот еле-еле справлялся с живучими тварями, а ведь он бил из бластера.

Надо лупить в нервный центр, сказал себе Кай от имени Сантьяго. Да, малыш Майк, отыщи нервный центр, в него-то и цель. Надо полагать, это где-то... Ну, в общем, если попасть в ту 'шейную' зону между головой и грудью, которую шпанка даже в полёте прикрывает лапками...

Дальше размышлять не получилось: летучая гадина вдруг резко надвинулась на Кая, раскручивая оба своих яйцеклада. Пришлось бить без прицеливания, благо, совсем не попасть шансов было немного.

Что до отдачи — была, но погоды не сделала. Наверное, бывает пожёстче.

Тварь не упала. Испустив резкий протестующий свист, она отлетела в сторону, где стала готовиться к новому заходу. Лишь что-то в её облике неуловимо изменилось.

Ага, я отстрелил ей один из яйцекладов!

Это был славный выстрел, малыш, похвалил себя Кай от имени дремлющего Сантьяго, мои поздравления, Майк.

Или Сантьяго не называл его малышом, только иногда Майком? Какая разница! Главное, что с Каем теперь внутренний авторитетный голос, сопровождающий его действия позитивными комментариями.

Новый бросок шпанки Кай встретил во всеоружии. Вроде бы снова не целился, но интуитивно бабахнул именно туда, куда собирался. Чудище рухнуло наземь, суча конечностями в полной дезориентации и жаля оставшимся яйцекладом себя самоё.

Со второго выстрела, Майк! Истинно, ты мастер своей 'меноры'!

Правда, на вторую шпанку пришлось извести весь остаток первой обоймы.