Звездная ночь

Мы вместе прошли в дальний конец школьной территории, к опушке леса. Неподалеку в тени сидело еще несколько парочек. Балтазар опустился на толстый ковер из все еще мягких опавших листьев, рыжих и красных, и прислонился спиной к стволу клена. Сев рядом, я робко положила голову ему на плечо. Мне казалось, что при этом я буду чувствовать себя неловко, но ничего подобного не ощутила.

— Ты как можно скорее должна сказать про нас своим родителям. — Балтазар обнял меня за талию. — Чем раньше они убедятся, что мы с тобой вместе, тем скорее я смогу попросить разрешения уезжать с тобой из кампуса.

— Торопиться некуда. Мы увидимся с Лукасом в следующем месяце в Ривертоне, тогда и будем разбираться, что к чему. Но я, конечно, сделаю так, чтобы мама и папа узнали поскорее. — Еще одна ложь. Я уже так устала от вранья, а единственный человек, которому я могла бы рассказать всю правду — Лукас, — был так далеко!

— У тебя усталый голос. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я не спала всю ночь. Видела кое-что, и это меня ужасно напугало, но я не знаю, можно ли верить собственным глазам. Хочу спросить у тебя. — Я сделала глубокий вдох. — Привидения действительно существуют?

— Ну конечно, — ответил он так легко, словно я спросила, есть ли звезды на небе. — Разве родители не говорили тебе про призраков?

— Когда я была маленькая, они рассказывали мне всякие истории про привидения и говорили, чтобы я их остерегалась, но я думала, что это... ну просто страшные сказки.

Балтазар вскинул бровь.

— Знаешь, для вампира ты как-то слишком скептически относишься к сверхъестественному.

— Когда ты так говоришь, я чувствую себя идиоткой.

— Брось. Ты просто еще новичок во всем этом. Погоди, пройдет пара столетий, и станешь профессионалом, как и я.

Тут у меня появилась куча новых мыслей.

— А кто еще существует? Оборотни? Ведьмы? Мумии?

— Никаких оборотней. Никаких ведьм. Мумии — только в музеях. Ну, во всяком случае, насколько мне известно. Существуют другие силы, но я не уверен, что у них есть название или облик. Может, и тел нет. Они более темные и таинственные. — Тут Балтазар замолчал и нахмурился. — Погоди. Ты сказала, что ночью видела что-то, напугавшее тебя?

— Привидение. Точнее, наверное, призрак, — призналась я, пробуя на слух слово, слышанное от родителей всего лишь пару раз.

— Это невозможно. В академии «Вечная ночь» не может быть призраков.

— Почему? Здесь довольно жуткое место.

— Они не могут проникнуть сюда. У нас здесь есть металлы и минералы, отпугивающие призраков; те, что присутствуют в человеческой крови, такие, как железо и медь, действуют лучше всего, и они заложены в каждый камень в фундаменте. — Он провел пальцем по моему лбу, у корней волос, и ласка эта оказалась настолько интимной, что щеки мои запылали. Похоже, Балтазар мог одновременно вести серьезный разговор и изображать романтические отношения. — Кроме того, призраки нас боятся — не меньше, чем мы их. Я слышал, что они могут доставлять неприятности вампирам, пугать их и все такое, но это случается очень редко. Призракам не под силу удрать от вампиров.

— А почему призраки нас боятся? Я понимаю, люди, но ведь у привидений вампиры не могут пить кровь? У них и крови-то нет, правда?

— Есть, если они воплощаются в телесную форму, но в основном они существуют в виде тумана, инея, в холодных местах — образ или тень, не более того.

Слово «иней» вызвало перед моим внутренним взором вчерашнее видение, да такое яркое, что я задрожала. Балтазар привлек меня ближе к себе, словно заслоняя от осеннего ветра. Это немного помогло.

— Ну хорошо, если призраки боятся вампиров, значит, они должны держаться подальше от этой школы. И ты говоришь, камни и металлы в здании тоже их не подпускают. Но раз так, объясни мне, что же я видела вчера ночью?

Я рассказала обо всем: о потрескивании льда, о неземном голубовато-зеленом свечении, о лице ледяного мужчины и о его последнем предостережении, выкрикнутом голосом, похожим на звон бьющегося стекла. Балтазар смотрел на меня расширившимися глазами, совершенно забыв про романтические игры. Когда я замолчала, он еще какое-то время не отводил от меня взгляда, а потом с трудом произнес:

— Это мог быть только призрак.

— Я же тебе говорила!

— Однако это самое драматическое воплощение, о каком я только слышал. А что может означать это «прекрати»? Прекратить что?

— Я понимаю не больше тебя. Слушай, а есть разница между призраками и привидениями? Ну, например, призраки — это ужасно плохие привидения или что-нибудь в этом роде?

— Нет. Два названия одного и того же. — Он положил ладонь мне на руку. — Нужно рассказать миссис Бетани.

— Что? Ни в коем случае! — Я вцепилась в его свитер, и герб «Вечной ночи» — два ворона по обеим сторонам меча — смялся под моими пальцами. Только тут я сообразила, как это должно выглядеть для какого-нибудь стороннего наблюдателя, и быстро положила обе ладони ему на грудь, как сделала бы влюбленная девушка. — Балтазар, если мы ей расскажем, она начнет расспрашивать, что я делала там, в этой комнате.

— А что ты там делала?