Звездная пыль

— И она, конечно, влюбилась в тебя и предложила руку и сердце, — вздохнула амазонка, лукаво улыбнувшись.

Александр рассмеялся — совершенно искренне и ни капли не обидевшись.

— Ну ты даешь! Такая большая, а веришь в сказки! Ее отец вручил мне орден «Золотого какаду» первой степени, выписал премию в размере годового оклада старшего коронного телохранителя и дал почетное гражданство своего мира — вот и всё. А у принцессы был жених — как и положено, принц из соседнего королевства.

— Извини, — вдруг смутилась Милисента. — Я пошутила. И в самом деле — вспомнила детские сказки.

— Ты в детстве любила сказки?

— Любила, только не такие. Другие.

Она вспомнила книги, которые читала в детстве, — легенды о старых временах, об эпохах, когда захлебнулись Первая и Вторая волны расселения, когда рухнули древние великие цивилизации и только немногочисленные звездопроходцы отваживались выходить в космос на своих примитивных галерах, надеясь только на собственное пси-чутье да на удачу. Старинные предания о звездных капитанах, беззаветное мужество которых не позволило роду людскому окончательно стать не помнящими родства дикарями.

Наверное, они были похожи на Александра…

…Александр смотрел на нее и был не в силах отвести взор.

В ее глазах, в их взгляде и выражении было что-то особенное, какое-то необыкновенное сияние — живое, теплое. И было еще что-то. Глубина? Сила?

Ах, как беден человеческий язык — хоть выдуманный когда-то мертвыми машинами всеобщий, хоть любой из пришедших с древней прародины людей.

— Ты знаешь, если бы мне десять дней назад сказали, что я встречу такую, как ты, я бы не поверил ни за что.

— А ты знаешь, что если бы мне сказали пять дней назад, что я встречу такого, как ты, то я бы не поверила еще больше.

— А вообще, я предлагаю пока оставить воспоминания и заняться другим видом искусства. Скажем, давай споем что-нибудь — сначала ты, потом я. — Он снял гитару со стены.

— Лучше наоборот.

— Нет, сначала ты, Милли! — Он совершенно неожиданно игриво хлопнул ее пониже спины, отчего она вдруг покраснела.

— Нет, всё-таки ты!

— А что — амазонок не учат музыке? Или этим у вас занимаются только жалкие презренные мужчины? — рассмеялся Александр.

— Учат, почему же, но…

Вообще-то она умела играть и на виолане, и на электролле, не говоря уже о киберфлейте. Но вот на простой гитаре… И петь, конечно, тоже умела. Но опять-таки, пожалуй, демонстрировать качество этого умения не стоило. Слишком мало было у нее практики: сидеть и распевать песенки — это как-то не согласуется с честью царствующего дома. Тем более что она не могла, как назло, припомнить ни одной более-менее подходящей мелодии. Не будешь же в такой момент горланить древнюю боевую: «Сотню, сотню, сотню мужиков я убила, тысячу, тысячу, тысячу мужиков взяла в плен…»? Или если и не выходящую за грань благопристойности, то уж точно на ней балансирующую — «Сядь, красавчик, ко мне на колени»?

— Ну, просто мне хотелось бы услышать, как поешь ты, — нашлась Милисента. — Ну, спой мне что-нибудь. — И добавила: — Пожалуйста.

— Ну хорошо, дорогая, — улыбнулся Александр и тронул струны.

А потом запел:

Сквозь какой-то там тыщу лохматый год,

Протоптав тропинку в судьбе,

Полосатый, как тигр, корабельный кот

Научился сниться тебе.

И ползли по норам ночные крысы твоих невзгод,

Если в лунный луч выходил корабельный кот.

Он входил в твой сон, разгоняя страх,

Принося уют и покой,

И блестела соль на его усах,

и искрился мех под рукой,

И небесный вагон разгружал восход и уходил пустым,

Начинался день, улыбался кот и таял, как дым.

И казалось, вот он в толпе идет

и на нем в полоску пальто,

И о том, что он — корабельный кот.

Здесь никто не знает — никто.

Не видать лагун в синем блеске его зрачков,

Он молчит, потому что в мире расклад таков:

Если ты крутой, то полный вперед,

В руки флаг и в справку печать!

Ну а если ты — корабельный кот,

То об этом лучше молчать.

Это твой меч, это твой щит и твоя стезя,

Оттого-то кот и молчит, что об этом всуе нельзя.

А пока над форпостом бузят ветра,

выдирая паклю из стен,

Минус сорок пять на дворе с утра,

флюгерок замерз на шесте.

Ну а кот возвращается на корабль,

провиант от крыс охранять,

Чтоб, когда настанет пора,

присниться тебе опять…[15].

— Какая необычная песня, — чуть погодя произнесла Милисента. — Я никогда ничего подобного не слышала.

— Да, это очень старая песня. Ей неизвестно сколько лет. Она еще о тех временах, когда корабли были только те, что плавали по воде. На космических кораблях кошек держат редко.

— А, кстати, почему?

— Я как-то задал этот вопрос одному старому адмиралу. Он ответил, что у кошки почти не будет шансов спастись при катастрофе. Ведь скафандров для них еще не делают…

— А вот у меня не было ни кота, ни кошки, — сообщила вдруг принцесса. — Матушка не разрешала. Говорила, что это не согласуется с честью… семьи. — В последний момент Милисента успела проглотить слово «царствующей». — А мне в детстве очень хотелось завести котенка.

— Ну, ничего. У нас дома ты сможешь держать хоть десяток кошек, — произнес Александр.

— Как ты сказал?! У нас дома?! — Милисента даже подскочила от удивления.