Звездная роль Владика Козьмичева(СИ)

За кулисы прибежал взволнованный театральный художник Маляркин, и, задыхаясь от возбуждения, сообщил отдыхавшим в антракте артистам, что в зале сидит Он! Помреж Ежиков, которого в труппе звали не Василием Арнольдовичем, а Воленсом-ноленсом за его дурную привычку вставлять это выражение к месту и не к месту, нацепил очки и кинулся к занавесу. И правда! В центре первого ряда сидел директор лучшего городского стадиона под названием "Динамо" и один из наиболее постоянных посетителей театра по фамилии Кляйн. Личность сколь незаурядная, столь и противоречивая. Фамилия Кляйн, что по-немецки означает "маленький", явно не гармонировала с его двухметровым ростом и более чем с полуторами сотнями килограм-мов, накачанных за многотрудные годы руководства спортивным сооружением. Кляйн держал на коленях блокнот и что-то записывал. Сомнений ни у кого не появилось. Шла запись впечатлений о спектакле!

Решительный, как все помощники режиссеров, Ежиков предложил кому-нибудь сходить в зрительный зал и под благовидным предлогом прояснить ситуацию до конца. Игравший роль одного из рыночных жуликов Козьмичев высказался по этому поводу.

- Инициатива никогда не остается безнаказанной, - и посоветовал ему сделать это самому.

Делать нечего. Ежиков спустился в зрительный зал. На счастье, место рядом с Кляйном оказалось свободным.

- Вы не будете возражать, если я присяду рядом?

- А что возражать? Правда, тут жена моя сидит, так она в буфет пошла газировочки попить. Сидите, пока не вернется.

- Спасибо. Позвольте представиться? Ежиков Василий Арнольдович. Помреж Главного режиссера.

Кляйн удивленно взглянул на прыткого соседа.

- Очень приятно! Кляйн Отто Густавович.

И будучи личностью, по бытовавшему мнению известной и интеллигентной, вежливо спросил.

- Чему обязан?

- Бог с Вами, Отто Густавович. Воленс-ноленс. Я ведь к Вам по долгу службы своей обратился. Вы ведь известный в нашем театре человек. Кляйн хохотнул.

- Не столько известный, сколько заметный! Вот, даже кресло тесновато...

- Ну что Вы, Отто Густавович. Я не об этом. Если позволите, я, как помглаврежа, спросил бы Вас, что Вы можете сказать о нашем спектакле?

- А что я могу сказать? Хороший! Нравится! Особенно базарные жулики!

Воленс-ноленс профессионально поежился.

- Как, жулики? Но ведь не они выражают главную мысль спектакля. Так что, все сразу? Их там целых четыре...

- Не все, не все... Этот маленький, рыженький. Здорово шельмец изображает! Прямо, как в кино...

- Спасибо, спасибо! Я Ваше мнение передам Леопольду Митрофановичу. Оно ему будет очень интересно... Отто Густавович, простите великодушно, а вы случайно не рецензию на наш спектакль готовите? Я вижу, Вы с карандашиком... Вот было бы интересно почитать!

- Вы что, Валентин Арнольдович! Какая рецензия? В жизни ничего такого не писал! И не возьмусь! Хе, хе! Я как техникум закончил, так ничего кроме заявлений на работу и на увольнение не писал. А сегодня вот смету накидал на ремонт трибуны. Она, понимаете, столько лет стоит! Фундамент проседать начал. Как бы чего не вышло! Еще заподозрят в халатности. Вот сижу в антракте и дописываю, что еще для ремонта нужно. Все, понимаете, на мне. И смету подготовь, и материалы закажи. И рабочих найди. В исполкоме до стадиона дела нету. Был у меня помощник. Уволил я его. Пил крепко. Теперь на все хозяйство мы с женой моей, Верой Андреевной. А Вы ко мне, понимаешь, напиши рецензию!

К концу антракта подошла Вера Андреевна.

- А вот и моя Вера Андреевна. Знакомься, Верочка. Это помощник Главного режиссера Валентин Арнольдович.

Вера Андреевна подала Ежикову руку.

- Очень приятно.

Ежиков был намерен продолжить общение, но тут прозвенел звонок.

- Воленс-ноленс, но я должен уйти.

И, попрощавшись с Кляйнами, быстрым шагом пошел на сцену. Знакомство было приятным, но нерезультативным. О чем и была оповещена труппа на банкете по поводу премьерного спектакля. На эту новость Владлен Козьмичев, с успехом исполнивший роль рыжеватого жулика, что было отмечено не только Кляйном, но остальной публикой, как всегда, отреагировал.

- Видимо, о том, кто рецензирует наши спектакли, мы узнаем после его смерти. Это обнаде-живает. Поэтому я предлагаю выпить за то, чтобы всегда быть достойными высокой оценки нашего Касинского зрителя! А оценка не задержится.

Оценка не задержалась. Субботний номер "За нашу власть" открывала передовица под названием "Партийная позиция - условие верного изображения жизни искусством". Анонимный автор, в частности, писал.