Звездная роль Владика Козьмичева(СИ)

А тем временем Главреж и парторг истово трудились над воплощением своей идеи о достой-ной встрече 100-летия Ильича. В результате их упорных посиделок в режиссерском кабинете было решено поставить "Человека с ружьем" Николая Погодина. В том, что Горком КПСС одобрит такой почин, сомнений не было. Сомнения были в другом - в том, кто может сыграть роль вождя Революции. Мало того, что это должен быть актер максимально возможной в таком неординарном случае внешней похожестью. Так еще он должен был быть человеком безупречной репутации и кристально чистой биографии. Перебрали всех мужчин-актеров и ни на одном не остановились. И тут им обоим пришла идея о том, чтобы эту роль сыграл приглашенный.

Но где его было найти? Главреж съездил в краевой драматический театр. Там собирались к юбилею поставить "Третью Патетическую". И были те же проблемы. Так что рассчитывать можно было только на свои силы. Но на кого? По своему партийному стажу, должности и беспорочной биографии на роль Ильича могли претендовать только два члена труппы - Главреж и парторг. Но они еще в тиши кабинета взяли друг у друга самоотвод. Главреж потому, что был не только слишком тучен и велик для роли Ильича, но и потому, что последняя в его артистической карьере роль Городничего в "Ревизоре" случилась более десяти лет назад. Георгия же Порфирьевича судьба всю жизнь вела по линии партийно-политической работы в Железнодорожных войсках. К театру он приобщился лишь после демобилизации в чине подполковника, когда вернулся на свою родину в Касинск и был по распоряжению Горкома КПСС рекомендован и избран секретарем театральной партийной организации.

Но, как известно, согласно всеобщему закону человеческого бытия, тайное не может не стать явным. Сначала, цель тайного визита Леопольда Митрофановича в краевую драму просочилась в его труппу. Затем, в силу приятельских связей, стала известна Ежикову, а уж через него всей касинской труппе. После этого стал понятен и смысл неоднократных тайных вечерей отцов театра.

Коллектив возбудился. К его чести, идея Главрежа поставить "Человека с ружьем" была принята большинством. Однако объявились и пессимисты, прямо и нелицеприятно по отношению к уровню мастерства коллег утверждавшие, что в театре нет такого артиста, кому бы была по плечу роль Ильича. Но пессимисты не могли знать, какой процесс все это время шел в голове Леопольда Митрофановича. А в ней все явственнее оформлялось поддержанное Георгием Порфирьевичем видение - назначить на роль Ильича Владика Козьмина.

В его пользу было несколько важных обстоятельств. Во-первых, Козьмин, несмотря на не законченное Щукинское училище, был человеком не без таланта. Об этом свидетельствовала его роль базарного жулика в "Стряпухе" и оценка, данная его исполнению директором стадиона Кляйном и доведенная до Леопольда Митрофановича никем иным, как Воленсом-ноленсом Ежиковым. Во-вторых, Леонид Митрофанович не раз видел, как вспыхивает творческий потенциал исполнителя третьестепенных ролей в ответ на назначение его на заглавную. Но роль ролью. Сейчас же речь шла о роли Вождя Революции! В свой творческий метод он твердо верил. В-третьих, Владлен Козьмичев был рыжим! И не просто рыжим, но и одинаковым с Ильичем ростом. Какой еще театр мог похвастаться наличием такого прототипа Ильича? Все это намного облегчало работу гримера.

Но рядом с pro всегда соседствует contrа. Первым contra была биография Козьмичева, подмо-ченная обстоятельствами его исключения из Щукинки. Вторым значилась его молодость, а следовательно, явный недостаток житейской мудрости. Как может молодой человек сыграть персонажа старше себя вдвое? И не просто персонажа, а Вождя Революции! Как к такому предложению отнесется не только труппа, но и сам Козьмичев? И самое главное - претендента на такую роль можно было утвердить только с согласия Горкома партии. Словом, препятствий для постановки "Человека с ружьем" хватало. Реализацию задумки решили начать с разговора с Козьмичевым.

Вскоре после очередной репетиции его вызвали в кабинет Главрежа. Владик даже вздрогнул. В этом кабинете он был всего один раз, когда Леонид Митрофанович беседовал с ним перед подписанием его заявления о приеме на работу в театр. Перед внутренним взором, как это бывает с испытавшими потрясение перед смертельной опасностью, мгновенно продемонстрировался документальный фильм о его недолгой жизни в Касинском театре.

- Ну, все, - подумал Владик. - Толстяк не простил мне ехидничанья по поводу его художе-ственного метода. Выпрет из театра!

С этой мыслью, от которой стало тошно, он открыл дверь. В кабинете сидели Главный Режиссер и бывший подполковник железнодорожных войск, а ныне Парторг театра. На столе, распространяя столь редкий в те годы аромат, стоял кофейник и три кофейные чашечки. И тут природная склонность Вадика к ерничеству взяла свое.

- Товарищ Главный режиссер. Артист и непременный исполнитель эпизодов Владлен Козьми-чев по Вашему приказанию прибыл!