Звездная симфония

В этот раз Хами ничего не ответила. Честолюбивые грёзы нисколько не увлекали её мыслей, занятых необходимостью устранить все огрехи танца. Девушка желала достичь, если не совершенства, то, по крайней мере, состояния, близкого к безупречности. И было что-то ещё, что вызвало едва заметную судорогу нетерпения в её последнем поклоне старой наставнице, когда та поднялась с каменной скамьи и отпустила ученицу.

Получив свободу, девушка по имени Хами, с наибольшей скоростью, которую позволяло уважение к оставшейся стоять среди рядов скамей наставнице, поспешила к арке-выходу из театра. И, следуя пробудившемуся любопытству, Юля в сопровождении Нараяна отправилась за ней.

За воротами амфитеатра Хами уже ждал стройный пятнистый зверь с длинной гибкой шеей, отдалённо похожий на смесь коня и собаки, с мягкими лапами, коротким хвостом и округлой мордочкой молодого гиппопотама. Рядом с этим несуразным животным не было ни одного человека, из чего выходило, что он сам пришёл к театру в назначенный час. Подойдя к нему, Хами нежно погладила доверчево опущенную к ней мохнатую голову, потом извлекла из складок своей одежды кусочек какой-то еды и предложила его зверю. Он с аппетитом слизнул угощение с ладони девушки длинным фиолетовым языком и издал довольный свистящий звук. Тогда Хами обошла необычного коня с левого бока и грациозно запрыгнула на его покатую спину, возвышавшуюся на полтора метра над землёй. Погладив с правой стороны плотную шею собако-коня и легонько постучав пятками по круглым бокам, Хами направила его быстрой рысью навстречу заходящему солнцу.

Юля и Нараян неотступно следовали за Хами, скакавшей верхом через пустыню, поднимая клубы оранжевой пыли. Огибая высокие дюны, она мчалась в сторону моря, пенные, насыщенно синие волны которого разбивались, гонимые вечерним ветром, о подножие скалистого берега. Быстроногий зверь осторожно нёс свою хозяйку, плавными ритмичными прыжками взбираясь на пологий хребет каменного обрыва. Остановившись в шаге от края, собакоподобный конь опустился на песок, поджав по себя лапы, и уставился на красный диск садившегося в море солнца. Хами слезла со спины зверя и, разминая затёкшие во время скачки ноги, прошлась по песку вдоль ровного среза скалы. Подобно своему четвероногому другу она не спускала глаз с медного светила, медленно скользившего по небосклону к поверхности моря, словно боялась пропустить тот миг, когда оно коснётся солёных волн и обагрит их огненным сиянием.

«Что-то должно случиться на закате», – подумала Юля, увидев, как Хами внезапно замерла над самым обрывом. Сердце её наполнилось волнительным предчувствием, какое, должно быть, ощутила и сама юная укротительница тигров, отчего неосознанным жестом прижала к груди свои тонки смуглые ручки. Лицо танцовщицы преобразилось, став из неизменно сосредоточенного и почти настороженного вдохновенно-торжественным, восхищённым, как у человека, обращавшегося к небесам с искренней и радостной молитвой. И молитвой Хами стала песня, прекрасная и печальная, но столь же торжественная и яркая, как блеск её чёрных глаз. Чистый, звонкий голос девушки разлился над морем, вознося хвалу красоте и совершенству светила, тонувшего в алых волнах, и даже ветер утих, точно внимая древнему как мир Гимну Заходящему Солнцу.

И не заметив, как это случилось, Юля начала петь слова гимна вместе с Хами, они звучали в ней, сопровождаемые золотым потоком раскатистой мелодии, сотрясавшей пространство всплесками тоскующей красоты угасавшего дня. Богатый и сильный голос Хами, исходивший из глубинны её души, слился с неслышимым в этом далёком мире голосом Юлиной души, и, войдя в унисон, они оба зазвучали громче. И вдруг их транспланетный дуэт превратился в трио – Юля отчётливо услышала, как к их с Хами пению присоединился новый, незнакомый голос, доносившийся из звёздных далей. А вслед за голосом на фоне окрашенного в багрянец неба в воздухе за краем обрыва возник полупрозрачный силуэт юноши. Едва различимые в лучах заходящего солнце черты его лица казались пронизанными звёздными сиянием, ярче всего горевшим в больших стального цвета глазах, смотревших на Хами сквозь сотни световых лет космических просторов. Было в облике пришельца нечто, роднившее его с Нараяном, но Юля не могла уловить, что именно. Возможно, то были его излучавшие звёздный свет глаза или чарующая, пленительная красота, неотразимая несмотря на эфемерность и зыбкость его облика в пределах Золотого Мира.

«Да, – решила Юля, – дело в их красоте, из-за неё они так похожи… Но кто он и откуда?»