Звездная жатва

Том Киндл валялся на полу, схватившись за раненую ногу.

Мэтт вполз в комнату, где лежал труп Тайлера. Толчки становились слабее, но не прекращались. Он поискал Бет. Тела полковника и Джоуи сцепились в макабрическом объятии; обмякшая рука полковника повисла на плече Джоуи, а ладонь легла на его простреленную голову. Бет лежала примерно там же, где Мэтт ее оставил, но больше не прислонялась к креслу. Девушка соскользнула на пол, дыхание — она еще дышала — было очень прерывистым и влажным.

Пол снова содрогнулся, и Мэтт сгруппировался, пока тряска не прекратилась. Послышался треск сухого дерева, за ним грохот, — должно быть, обвалилась веранда. Окно выскочило из рамы и разбилось о землю.

Когда дрожь стихла, Мэтт подтянулся к подоконнику и бросил торопливый взгляд наружу.

Артефакта он не увидел — окно выходило на другую сторону, — но понял, что тот взлетает. Артефакт еще испускал яркое голубое сияние, но тени, отбрасываемые фургонами и кустами, становились все короче и тянулись к западу.

Распахнулась дверь «глендейла», из нее выглянула потрепанная и ошалелая Эбби, прикрыв глаза рукой от света. Мэтт услышал, как в трейлере кто-то кричит — наверное, Джакопетти. Ему хотелось крикнуть Эбби, чтобы та не подходила к дому; здесь стало небезопасно, стены накренились, было чудом, что обрушилась только веранда. Нужно было как можно скорее, до нового толчка, вынести наружу Бет и Киндла…

Но он не успел ни крикнуть, ни махнуть рукой, ни сделать какой-либо вменяемый жест. Эбби в ужасе раскрыла рот и схватилась за дверь дома на колесах.

Позднее Мэтт сообразил, что под трейлером, должно быть, возник провал, карстовая воронка, открывшаяся в результате землетрясения. Но тогда он увидел лишь, как громадный «глендейл» накренился на левый борт, а фургон перед ним — фургон Мэтта — на правый; первый покатился вперед, в яму глубиной около десяти футов, другой — назад. Машины столкнулись, образовав подобие сплющенной буквы V, и «глендейл» начал соскальзывать вбок.

Эбби покатилась внутрь, в темноту. Надрывные крики Джакопетти вдруг прекратились.

Ничем не прикрытый двигатель «глендейла» чиркнул о разодранный борт фургона Мэтта. В ночную мглу полетели искры.

— Господи, только не это, — прошептал Мэтт.

Не успел он это произнести, как дом на колесах охватило пламя.

События опережали его мысли. Огонь не просто распространялся, он был невероятно стремительным. Еще секунду назад его не было, и вот он уже полыхал повсюду. Боковая дверь «глендейла» выгнулась под невероятно крутым углом.

Мэтт выскочил в окно и побежал через высохший сад Конноров к горящим машинам. Горели уже оба фургона. Взорвался пропановый баллон, и мимо уха Мэтта просвистела шрапнель.

Провал не был глубоким. Но когда Мэтт добрался до «глендейла», огонь перекинулся на шасси, и ему пришлось отступить.

Он звал Эбби. Та не отзывалась. Он подбежал к заднему концу трейлера. Сюда пламя еще не добралось, но с алюминия уже облезала краска, и когда Мэтт попытался залезть в окно, руки сразу покрылись волдырями.

Он рухнул на землю и отполз подальше, туда, куда не доставал обжигающий жар от горящих машин.

Артефакт набирал высоту, становясь все меньше, и наконец скрылся за горизонтом. Его сияние померкло.

Остались лишь сияние горящих фургонов и зловещий свет кальдеры вдали, над которым возвышался широченный столб дыма, веером поднимавшийся к небу.

Прерию еще трясло. Волны были длинными, редкими, как на океане в тихую погоду. Или Мэтту просто показалось.

Можно было ожидать более сильных толчков.

Он подумал о Бет. Ему предстояло еще много работы.

Время ковыляло вперед, точно пьяный. Мэтту кое-как удалось вынести Бет из дома Конноров. Он нашел силы, чтобы вернуться за Томом Киндлом: тот успел доползти до выхода, прежде чем потерял сознание.

Он вспомнил о Мириам. Старушка слишком плохо себя чувствовала, чтобы быть запертой с остальными. Ее небольшой фургон уцелел. Мэтт подбежал к двери и открыл.

Но Мириам внутри не оказалось. Только напоминание о ней. Только ее кожа.

За это время успело взойти солнце.

На юге стояла пыльная туча, широченная, закрывавшая Артефакт. Небо с каждой минутой серело, и вскоре с него, как снег, посыпался пепел.

Бет продолжала дышать. Но каждый вздох был чудом, маленькой победой с призрачными шансами на успех.

Мэтт кое-как погрузил Бет и Тома Киндла в уцелевший фургон.

Начиналось самое длинное в его жизни путешествие.

Глава 38. Око Божье

В тени вулканического облака было холодно.

Солнце слабо освещало потемневшее небо, придавая безликой серости оловянно-латунный оттенок. Мэтт ехал, включив дальний свет.

Он направлялся по шоссе № 80 к Шайенну. По правую руку иногда можно было разглядеть место, где прежде стоял Артефакт, не саму кальдеру, а далекое пламя, свечение потоков лавы, отличавшееся от света солнца. Время от времени дорога под колесами вздрагивала.