Звездная жатва

Он опустил ее перед инопланетным часовым. Мертвенно-бледная Бет тут же осела в мокрый серый пепел. Дождь заливал ее. Мэтт накрыл ее курткой. Откинул с лица шальную мокрую прядь.

Затем обратился к «помощнику»:

— Вот она. Почини ее.

Слишком категорично? Но он не знал, как еще попросить.

Черный обелиск не реагировал.

— Я знаю, ты можешь ее починить. Не увиливай.

Время тянулось бесконечно долго. Порывистый ветер превращал дождевые капли в иглы. Ветер гулял в развалинах административного центра и, казалось, что-то шептал.

Мэтт полагал, что «помощник» связан с Артефактом, в котором теперь находилось человечество — или то, что когда-то было человечеством.

— Вы там?

Несколько миллиардов душ.

— Вы меня слышите?

Ничего.

Голова кружилась. Он облокотился на «помощника», чтобы не упасть. «Помощник» был холодным, прочным, неживым.

— Все там? — От постоянного говорения Мэтт охрип. — Джим Бикс? Лиллиан? Энни, ты там? Рэйчел?

Тишина и плеск дождевых брызг.

— Я от вас не отстану! Вы можете помочь этой девушке. Рэйчел, слышишь меня?! Нехорошо стоять и смотреть, как она умирает! Мы тебя не так воспитывали!

Он закрыл глаза.

Ничто не изменилось.

Он почувствовал, что соскальзывает, и плюхнулся в мокрый пепел рядом с Бет. Той было не слышно. Наверное, перестала дышать. В ушах Мэтта стоял звон, заглушавший все прочие звуки.

— Если вы были людьми, то должны помочь.

Он отчаянно старался мыслить логично, но постепенно начал нести какой-то вздор. В нем не осталось ничего, кроме безысходной досады.

— Были вы людьми, как же. Ничего подобного. Плевать вам на нас хотелось. Плевать на эту девушку. Бедную умирающую девушку. Вы мне противны. В жопу вас. В жопу вас всех.

Мэтт попытался открыть глаза, но не получилось. Прошло еще какое-то время.

На миг он вновь встрепенулся:

— Рэйчел! А ну выходи!

Он почувствовал, как его голова легла на твердое тело «помощника».

— Рэйчел!

Ему приснилось, что она и в самом деле вышла.

Во сне «помощник» изменил облик, принял форму его дочери. Рэйчел, словно изваяние из черного льда, стояла на фоне серого неба, и дождь, как роса, стекал по ее гладко отполированной коже.

Ему приснилось, что она прикоснулась к Бет и Мэтту, и прикосновение было теплым.

Ему приснилось, что она произнесла какое-то слово, прекрасное, утешительное, но он его не понял, потому что язык не был человеческим.

Глава 39. Пути расходятся

Когда Том Киндл решил, что может оставить Мэтта без присмотра на несколько часов, то нашел уцелевший автомобиль — погребенную до того под пеплом, но более или менее умытую дождем «хонду» — и поехал на север в Каспер.

Нога по-прежнему донимала его. В икре на месте пулевого ранения сформировался огненный комок. Но рана была продезинфицирована, и Мэтт хорошо ее перевязал, поэтому Киндл чувствовал, что сможет нормально передвигаться, если не будет слишком нагружать ее. Он думал о том, как его хромота выглядит со стороны.

«Выгляжу кривым старым сукиным сыном», — предположил он. Примерно так оно, впрочем, и было.

Холодный сухой воздух из Канады прогнал дождь. Киндл ехал по пустой дороге, пока не покинул зону выпадения пепла, и сам удивился, насколько приятно было снова увидеть зеленую траву. По обочинам уже цвели дикие цветы.

По дороге он заметил мертвых животных. Во время взлета Артефакта погибло много домашнего скота. Они об этом знали? Заботило ли это так называемых наследников человечества? Но Киндл решил, что это не хуже стихийного бедствия. Одноразовое событие нанесло не больше вреда, чем человек регулярно наносил животному миру с незапамятных времен. Не стесненные заборами и оградами, животные скоро расплодятся вновь.

В Каспере он добыл переносную радиостанцию, работавшую от двенадцативольтного аккумулятора. Он толком не знал, как пользоваться ею, но рассчитывал разобраться с помощью инструкции. Помощь Джоуи, конечно, не помешала бы.

Ближе к вечеру Киндл занялся поисками воды. Водопровод перестал работать, и достать питьевую воду было непросто. В разбитом землетрясением супермаркете он нашел десяток пластиковых канистр с дистиллированной водой.

Он погрузил их в новую машину, в которой собирался возвращаться обратно: «бьюик»-универсал с почти полным баком бензина. Заправки теперь работали не лучше водопровода, но на улицах оставалось достаточно свободных авто из Детройта.

Опустились сумерки. Киндл ехал с включенной печкой, в салоне пахло горячим металлом и сосновым освежителем. На горизонте, над полным лавы вулканическим кратером, стояло зарево. Шоссе № 25, казалось, вело в западную область ада.

На следующее утро, в Шайенне, Киндл сколотил из найденных досок и гвоздей два креста.

Когда кресты были готовы, он взял гвоздь и нацарапал на горизонтальной планке первого букву. Неуклюже, коряво. Но это его не остановило.

Он нацарапал: Э, Б, Б.

Затем задумался. Что бы она сама предпочла? Эбигейл или Эбби?

Он знал ее как Эбби и в конце концов остановился на простейшем варианте:

ЭББИ КУШМАН

А на втором кресте выцарапал:

ДЖОЗЕФ КОММОНЕР