Звездные часы и драма «Известий»

Охватившая всю страну приватизация напоминала план краткосрочной военной операции, расписанной на этапы, дни, часы. Как требовали правила, сначала в редакции была образована специальная рабочая комиссия по передаче газеты в руки ее работников, то есть в наши собственные, частные руки. Ее численность из трех человек и состав определил главный редактор: председатель — Голембиовский, плюс, естественно, Гонзальез, секретарь — Таня Иванова. Кто-либо другой туда и не рвался, так как там предстояло немало тягомотной бумажной и организационной работы.

В стране было объявлено три официальных варианта приватизации. Редакционный народ не стал вникать в особенности каждого, доверился своей рабочей комиссии, а она рекомендовала второй вариант. Как все мы поняли, его условия были проще и демократичнее. Во-первых, он всех уравнивал, никаким должностным лицам не устанавливал никаких льгот, привилегий. Во-вторых, мы имели право приобрести по закрытой подписке 51 процент акций, то есть получить контрольный пакет и не допустить никого из чужих к управлению газетой.

Наконец наступил фантастический этап, в том смысле фантастический, что еще недавно о таком и не мечталось: мы, дети и внуки сталинского социализма, вдруг становимся капиталистами — владельцами настоящих, мирового свойства именных акций. Еще вчера в стране проклиналась общественно-экономическая формация, где правит частная собственность, а сегодня это уже и наша реальная действительность. Все с той же целью выигрыша времени редакционная комиссия установила жесткий срок для распределения акций: всего неделя, с 13 по 19 ноября. Но распределить их — не значит механически поделить. Сначала требовалось пройти процедуру, которая именовалась как «сбор заявок на участие в закрытой подписке на акции ОАО «Редакция газеты “Известия”».

В те дни в кабинетах и коридорах, за едой и в перекурах царила особая атмосфера, напоминающая студенческие сессии с их общим оживлением, повышенной нервозностью и одновременной легкостью, веселым настроем. Жалею, что не записал тогда редакционных острот, их было много, и во всех обыгрывалась тема наших акций, их будущий триумфальный успех на мировых биржах, их дивиденды, которые мы вложим в автомобили-иномарки, особняки на лазурных берегах. Шутки не отменяли серьезности и обеспокоенности, ведь каждому предстояло сдать непростой экзамен: сколько выкупить акций, чтобы не нанести урон семейному бюджету? Дивиденды будут или нет, а платить надо сейчас.

Здесь и дальше я буду против своего желания подробно говорить о самом механизме акционирования. Вынужденно иду на это, чтобы показать, оправданны или нет живущие вот уже более двадцати лет подозрения и обвинения в неблаговидных делах руководства газеты, в первую очередь Голембиовского и Гонзальеза.

По установленным правилам половина стоимости каждой акции оплачивалась из средств редакции, другая половина — теми самыми ваучерами, каждый из которых Чубайс приравнивал к цене двух автомобилей «Волга», а это, по первоначальной стоимости, 10 000 рублей. Как и все граждане России, от младенца до глубокого старца, известинцы получили по одному такому чеку. К нему при покупке акций можно было добавить чеки других членов семьи или приобрести их на стороне. Исходя из своих личных возможностей (количества ваучеров, денег на их покупку), все мы и должны были решать, какую цифру вывести в заявке на акции. Для каждой из них при номинальной цене в 1000 рублей Госкомимущество установило цену в 1700 рублей.

Трудность этого экзамена состояла в том, что большинство работников газеты (журналистов, выпускающих, технических секретарей, машинисток, стенографисток, библиотекарей, курьеров, уборщиц) не разбирались в вопросах акционирования, не осознавали их смысла и важности. Да, невежество, как говорилось еще в Древнем Риме, не есть аргумент. Но от невежества освобождают только знания. Была острейшая необходимость просветить людей, дать им исчерпывающую информацию обо всех шагах и условиях намеченных действий на пути к акциям. Однако комиссия по приватизации не удосужилась это сделать. Главный наш профессор по бизнесу Эдуард Фернандович ограничился лишь своей формальной установочной лекцией на общем собрании, не дал в ней четких, всем доступных разъяснений. Многих сотрудников не было на том собрании, а собственные корреспонденты по России и за рубежом вообще оказались в информационном вакууме.

Вот что писал мне недавно Леонид Капелюшный, в то время собкор в Одессе: «Гонзальез прислал какую-то мутную бумагу об акционировании. Я позвонил ему — ничего толком он мне не ответил. Никто не пояснял, каков на самом деле механизм акционирования. В конце концов у меня акций оказалось очень мало».

Если Капелюшный, опытнейший журналист-расследователь, не все понял в циркуляре Гонзальеза по приватизации, то что могли из него вынести театральный критик или спортивный репортер, пожилая женщина-уборщица или юная телетайпистка?