Звездные часы и драма «Известий»

— Считаю, что тебе пора подняться на ступеньку выше — стать заместителем главного редактора. Направление работы важнейшее — информационная служба. Яков не смог ее наладить. На твое место назначаю Дардыкина, будем менять схему планирования и выпуска газеты.

Почему-то все это говорилось категоричным тоном, не допускающим обмена мнениями, да и не оставалось на это времени. Я входил в Круглый зал с противоречивыми чувствами — был и доволен, и огорчен.

Доклад Голембиовского длился долго, в нем переплелись обе его ипостаси — главного редактора и президента АО. Много говорилось о неблагоприятно складывающейся финансовой ситуации, влиянии на нее падения тиража. Большая часть доклада отводилась самой газете — критике нынешнего ее состояния, необходимости изменить к лучшему всю редакционную работу, повысить персональную ответственность каждого сотрудника. Дальше пошла речь об уточнении должностных функций, а за этим и о кадровых перемещениях.

Когда Игорь объявил о моем новом назначении и стал характеризовать меня как работника, я вспомнил, что нечто подобное он уже говорил обо мне и именно здесь, в Круглом зале, только это было давно. Но звучало это с другой степенью искренности… Полистав уже дома старые стенограммы летучек, в одной из них — от 19 декабря 1983 года — я нашел выступление ответственного секретаря Голембиовского, он говорил:

— Сперва я хотел бы отметить работу Василия Захарько — очень важную, на мой взгляд, для нас всех. Дело не только в том, что он предложил и открыл рубрику «Назначение» (она начиналась с представления нового начальника московской милиции и интервью с ним, в котором удалось пробить через цензуру факт ограбления и убийства знаменитого адмирала — об этом говорила вся Москва, но запрещалось сообщать. — В. З.). Эта рубрика — деловая, строгая, в этом ее смысл. Начинаем мы ее, чтобы в перспективе перейти к лицам более высоких должностей. И, на мой взгляд, материал Захарько составляет славу субботнего номера. Это не только мое мнение. Но, говоря об этом, я хотел бы вспомнить и другие работы Захарько. Я хотел бы сказать об одной его черте, которой нам часто не хватает. Он берется за материалы, которые, по мнению многих, мы не сумеем опубликовать. Возьмем «Выброс» (о гигантском загрязнении реки Днестр, названном в западных СМИ со ссылкой на «Известия» крупнейшей экологической катастрофой в СССР. — В. З.). Наш корреспондент в Молдавии так и заявил: не занимался, потому что не опубликуем. Захарько взялся, написал, опубликовал. Больше всего усилий ушло на «пробивание». Помогали ему многие, в том числе и главный редактор. Другой пример — достаточно сложный материал по СЭВу, связанный с железными дорогами. И третий, наконец, — МУР. Захарько не боится трудностей, он ищет темы сложные во всех отношениях, он настойчив, он борется за материал до последнего. Это отличная профессиональная черта, которой очень немногие из нас могли бы похвастаться. Я хотел бы, чтобы это было зафиксировано в протоколе.