Звездные дневники Ийона Тихого

Воцарилось молчание, в котором Достойные и Спириты переглядывались со внезапно возникшими подозрением и тревогой. Архиспирит Нолаб заговорил дрожащим голосом, разъясняя, что было бы великой ошибкой превращать их всех в блестящие кружки; так будет, если такова воля Великой Дурды, Но, чтобы познать ее, понадобится много времени. Поэтому он предлагает Машине отложить свое решение лет на семьдесят. «Не могу этого сделать, - ответила Машинa, ибо разработала уже подробный план работ на период после превращения последнего из Дурдиотов; ручаюсь вам, что готовлю планете блистательнейшую судьбу: пребывание в гармонии, которая, мне кажется, понравилась бы и той Дурде, о которой вы говорите. Нельзя ли и ее тоже привести в Радужный Дворец?»

Она умолкла, ибо поле перед нею опустело. Достойные и Спириты разбежались по домам, и каждый из них в своих четырех стенах предался размышлениям о своем будущем, и чем больше он думал, тем больший страх его охватывал; ибо каждый боялся, что какой-либо сосед или знакомый пришлет за ним черные автоматы, и каждый не видел для себя другого выхода, как лишь сделать это первому. Вскоре ночную тишину прорезали крики. Выставив из окон искаженные ужасом лица, Достойные кидали во мрак отчаянные призывы, и на улицах раздался топот множества железных ног. Сыновья приказывали вести во Дворец своих отцов, деды - внуков, брат выдавал брата, и за одну эту ночь тысячи Достойных и Спиритов растаяли, превратясь в малую горстку, которую ты видишь перед собою, чужеземный странник. Новый рассвет увидел в полях мириады гармоничных орнаментов, выложенных блестящими кружками, - это было все, что осталось от наших сестер, жен и родных. В полдень Машина заговорила громовым голосом:

«Довольно! Обуздайте свой пыл, Достойные, и вы, остатки Спиритов! Я закрываю двери Радужного Дворца, обещаю вам, что ненадолго. Я исчерпала чертежи, заготовленные для Введения Абсолютного Порядка, и должна подумать, чтобы создать новые; а тогда вы снова сможете поступать по своей свободной воле».

С этими словами Дурдиот поглядел на меня большими глазами и тихо закончил:

- Машина сказала это два дня назад… И вот мы собрались здесь и ждем…

- О почтенный Дурдиот! - вскричал я, приглаживая ладонью взъерошившиеся от возбуждения волосы. - Страшна твоя повесть и совершенно невероятна! Но скажи мне, очень тебя прошу об этом, почему вы не восстали против этого механического чудовища, истребившего вас, почему позволили принудить себя к…

Дурдиот вскочил, всем своим видом выражая самое горячее возмущение.

- Не оскорбляй нас, чужеземец! - воскликнул он. - Речь твоя необдуманна, но я тебя прощаю… Взвесь в своих мыслях все, что я рассказал тебе, и ты непременно придешь к тому правильному выводу, что Машина соблюла принцип свободной инициативы; и хотя тебе это может показаться удивительным, она оказала большую услугу народу Дурдиотов, ибо нет несправедливости, где закон провозглашает свободу превыше всего и где всякий, кто счел бы ограничение свободы…

Он не докончил, ибо раздался страшный скрип, и яшмовые двери величаво раскрылись. Увидя это, все Дурдиоты вскочили с мест и бегом кинулись к ведущей наверх лестнице.

Дурдиот! Дурдиот! - кричал я, но мой собеседник только помахал мне рукой и исчез в глубине Дворца.

Я стоял довольно долго, потом увидал отряд черных автоматов; подтопав к стене Дворца, они открыли в ней дверку, и оттуда высыпалось множество красиво блестевших на солнце кружков. Потом они покатили ли кружки в чистое поле и там остановились, чтобы закончить какой-то неоконченный рисунок узора. Двери Дворца оставались широко открытыми; я подошел на несколько шагов, чтобы заглянуть внутрь, но по спине у меня прошел неприятный холодок.

Машина разверзла свои железные уста и пригласила меня войти.

- Но я-то ведь не Дурдиот, - возразил я.

С этими словами я повернулся, поспешил к своей ракете и уже через минуту работал рулями, возносясь с головокружительной скоростью в небо.

ПУТЕШЕСТВИЕ ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ

Oдин из главных ракетных путей в созвездии Большой Медведицы соединяет между собой планеты Мутрию и Латриду. Мимоходом он огибает Таирию - каменистый шар, пользующийся у путешественников самой дурной славой благодаря целым стаям каменных глыб, его окружающих. Местность эта являет собою образ первобытного хаоса и ужаса; лик планеты едва виднеется между каменных туч, в которых непрестанно сверкают молнии и грохочет гром от сталкивающихся между собою глыб камня.