Звездные дневники Ийона Тихого

Таким образом, после теоретической разработки пришла очередь практики, а это ничуть не легче. Известно было, что картофель прячется в расщелинах крупных скал, а пускаться на розыски в лабиринт движущихся утесов было бы равносильно самоубийству. С другой стороны, Тарантога не намеревался убивать картофель: ему нужен был живой экземпляр, в расцвете сил и здоровья. Некоторое время он подумывал об охоте с облавой, но оставил этот проект, как не совсем подходящий, и занялся совершенно другим, впоследствии широко прославившим его имя. Он решил поймать картофель на приманку. С этою целью он купил на складе школьных пособий на Латриде самый крупный глобус, какой только мог найти, красивый лакированный шар метров шести в диаметре. Потом он достал в больших количествах меду, сапожного вару и рыбьего клею, хорошенько перемешал их в разных пропорциях и полученной смесью покрыл поверхность глобуса. После этого он привязал глобус на длинной веревке к ракете и полетел в сторону Таирии. Достаточно приблизившись к ней, профессор укрылся за краем ближайшей туманности и забросил леску с приманкой. Весь его план основывался на том, что картофель чрезвычайно любопытен. Через некоторое время по легкому подергиванию лески он понял: «клюет». Выглянув осторожно, Тарантога увидел, что несколько кустов картофеля, трепыхая ботвой и перебирая клубнями, обходят вокруг глобуса, очевидно принимая его за какую-то неизвестную планету. Вскоре они набрались храбрости, схватились за глобус и прилипли к его поверхности. Профессор быстро рванул леску к себе, привязал ее к хвосту ракеты и помчался на Латриду.

Трудно описать, с каким энтузиазмом был встречен доблестный исследователь. Пойманный на клей картофель вместе с глобусом заперли в клетку и выставили для всеобщего обозрения. Охваченный бешенством и ужасом, картофель хлестал по воздуху ботвой, топал клубнями, но все это ему, конечно, не помогло.

Когда ученый совет на следующий день отправился к Тарантоге, дабы вручить ему почетный диплом и большую медаль за заслуги, профессора уже не было. Доведя дело до победного конца, он вылетел ночью в неизвестном направлении.

Причина столь внезапного отъезда известна мне хорошо. Тарантога спешил, ибо через девять дней должен был встретиться со мной на Церулее. Что до меня, то я в это же время мчался к условленной планете с другого конца Млечного Пути. Мы намеревались отправиться вместе на разведки еще не исследованной ветви Галактики, простирающейся за темной туманностью в Орионе. Мы с профессором еще не были знакомы лично; желая заслужить репутацию честного, пунктуального человека, я выжимал из мотора всю мощность, но - как бывает часто, когда мы особенно спешим, - со мною произошел совершенно непредвиденный случай. Какой-то маленький метеорит пробил у меня резервуар с горючим и застрял в выхлопной трубе двигателя, закупорив ее наглухо. Недолго думая, я надел скафандр, взял яркий фонарик, инструменты и вылез из кабины на кожух корпуса. Доставая метеорит клещами, я нечаянно выпустил из рук фонарик, который отлетел довольно далеко и начал двигаться в пространстве как самостоятельное тело. Я заделал дыру в резервуаре и вернулся в кабину. Гоняться за фонариком я не мог, так как потерял уже много горючего и едва добрался до ближайшей планеты, Прокитии.

Прокиты - существа разумные и очень похожие на нас; единственная незначительная разница состоит в том, что ноги у них есть только до колен, а ниже находятся колесики - не искусственные, а составляющие часть организма. Они двигаются на своих колесиках очень быстро и ловко, словно цирковые велосипедисты на одном колесе. Науки у них развиты, но особенно они любят астрономию; исследование звезд распространено так широко, что никто из прохожих, старых или молодых, не расстается с портативным телескопом. Часы здесь применяются исключительно солнечные, а публичное пользование механическими часами составляет тяжкую провинность против нравственности. У Прокитов есть немало и других культурных приспособлений. Помню, будучи там впервые, я участвовал в банкете в честь старого Маратилитеца, прославленного тамошнего астронома, и начал обсуждать с ним какой-то астрономический вопрос. Профессор возражал мне, тон дискуссии становился все более резким; старик метал в меня горящие взгляды и, казалось, каждую минуту готов был взорваться. Но вдруг он вскочил и быстро покинул зал. Через пять минут он вернулся и сел со мной рядом, кроткий, веселый, тихий, как дитя. Заинтересовавшись, я позже спросил, чем вызвана такая волшебная перемена в его настроении.

- Как, ты не знаешь? - ответил спрошенный мною Прокит. - Профессор побывал в бесильне.

- А что это такое?

- Название этого учреждения происходит от слова «беситься». Лицо, охваченное гневом или чувствующее злобу к кому-нибудь, входит в маленькую кабину, обитую пробковыми матами, и дает полную волю своим чувствам.