Звездные дороги

Одно Динк знал точно: когда речь заходила о помощи ученику с реальными проблемами, от кураторов и преподавателей не было никакого толку. У них имелся свой план – что, по их мнению, полагалось делать каждому. Но если становилось ясно, что ученик делать этого не станет, они теряли к нему всякий интерес, точно так же как они потеряли интерес к Динку. Даже если бы Зак попросил о помощи, он бы ее не получил. А Зак ее не просил.

Хотя Динк и понимал всю тщетность своих усилий, он все же попытался. Придя к Граффу, он попробовал объяснить, что происходит с Заком.

– Интересная теория, – заметил Графф. – Думаешь, все его избегают?

– Я точно знаю.

– Но с тобой он общается?

– Я пару раз пытался с ним заговорить, но он молчит.

– Значит, все-таки это он тебя избегает.

– Но все остальные избегают его самого.

– Динк, – сказал Графф, – ego te absolvo.

– Это не на голландском, – заметил Динк. – Что бы вам там ни казалось.

– Это латынь. Католический ответ на исповедь: «Отпускаю тебе грехи твои».

– Я не католик.

– И я не священник.

– Не в вашей власти кому-то что-либо отпускать.

– Но попытаться все же стоило. Возвращайся в казарму, Динк. Зак – не твоя проблема.

– Почему бы вам просто не отправить его домой? – спросил Динк. – В армии из него все равно ничего не выйдет. Он христианин, а не солдат. Почему бы не отпустить его домой, где он мог бы оставаться христианином?

Графф откинулся на спинку кресла.

– Ладно, я и так знаю, что вы ответите, – сказал Динк.

– Точно?

– То же, что всегда говорят все: «Если я разрешу ему, придется разрешить и остальным».

– В самом деле?

– Если Зака за его неподчинение или еще что-нибудь отправят домой, очень скоро появится множество ребят, которые тоже перестанут подчиняться, чтобы их вернули.

– И ты тоже был бы среди них? – спросил Графф.

– Думаю, ваша школа – пустая трата времени, – заявил Динк. – Но я верю в войну. Я не пацифист, я просто против некомпетентности.

– Видишь ли, я не собирался спорить с тобой на эту тему, – сказал Графф. – Ибо я уже знаю ответ. Если единственный способ вернуться домой – вести себя как Зак и получить к себе такое же отношение, в этой школе не найдется ни одного ученика, который поступил бы так же.

– Вы этого не знаете.

– Знаю, – ответил Графф. – Не забывай, всех вас подвергали тестированию. Не только на предмет логики, памяти, пространственных отношений и вербальных способностей, но и черт характера. Умения быстро принимать решения и схватывать ситуацию в целом. Умения ладить с другими.

– Так как же, черт возьми, Зак вообще тут оказался?

– Зак превосходно ладит с людьми, – сказал Графф. – Когда хочет.

Динк не поверил.

– Зак может справиться даже со страдающими манией величия психопатами, не позволив им причинить вред другим. Он прирожденный миротворец в человеческом сообществе, Динк. Это лучший его дар.

– Фуфло все это, – возразил Динк. – Все его сразу же возненавидели.

– Потому что он сам так захотел. И сейчас он добивается в точности того, чего хочет. Включая и наш с тобой разговор. В точности так, как он хотел.

– Сомневаюсь, – заметил Динк.

– Потому что ты не знаешь того, что я мог бы тебе рассказать.

– Так расскажите.

– Нет, – ответил Графф. – Благоразумие победило, и я ничего не стану говорить.

Динк проигнорировал попытку нагнать таинственность – Графф явно хотел, чтобы его стали упрашивать. Вместо этого Динк подумал о словах Граффа насчет способностей Зака. Неужели Зак его попросту каким-то образом использовал? Его и всех остальных?

– Но зачем? – спросил Динк. – Зачем ему преднамеренно от всех отгораживаться?

– Потому что никто не ненавидит его в достаточной степени, – ответил Графф. – Ему нужно, чтобы его возненавидели до предела. Настолько, чтобы мы сдались и отправили его домой.

– Думаю, вы слишком многое ставите ему в заслугу, – заметил Динк. – Вряд ли он знал, чем все закончится.

– Я не говорил, что он действует сознательно. Он просто хочет домой. Он считает, что обязательно должен вернуться.

– Почему?

– Этого я тебе сказать не могу.

– Опять-таки – почему?

– Потому что я не могу тебе доверять.

– Если я скажу, что никому не стану больше рассказывать, – значит не стану.

– Я знаю, что ты умеешь хранить тайну. Я просто сомневаюсь, что могу доверить тебе эту задачу.

– Какую задачу?

– Исцелить Зака Моргана.

– Я пытался, но он меня к себе даже не подпускает.

– Знаю, – кивнул Графф. – Так что мне придется рассказать то, что тебе хочется узнать, кому-то другому. Тому, кто тоже умеет хранить тайну и кто действительно может ему помочь.

Динк на мгновение задумался.

– Эндеру Виггину?

– Это твой кандидат? – спросил Графф.

– Нет, – ответил Динк. – Ваш. Это вы считаете, что у него все получается.

Графф улыбнулся. Выражение его лица могло бы напомнить улыбку Моны Лизы, если бы Мона Лиза была коротышкой-полковником с брюшком.

– Я надеюсь, у него получится, – продолжал Динк. – Прислать его к вам?

– Могу поспорить, – ответил Графф, – что Эндеру даже не придется ко мне приходить.

– Как он узнает, что делать, если ему не рассказать?

– Он просто будет вести себя как Эндер Виггин и в процессе узнает все необходимое от самого Зака.