Звездные мошенники

Затем приходит вторая взрывная волна, встряхивая меня с силой 8,2. Вероятно, следует отойти с занимаемой позиции, но двигатели остаются неактивными даже при полной тяге. Я переключаюсь на главный резервный источник питания и предпринимаю еще одну попытку. Давление возрастает; мое сознание гаснет от невыносимого напряжения; внезапно противодействие ослабевает, и я трогаюсь с места.

Однако это совсем не напоминает быстрое маневрирование на полной скорости. Я продвигаюсь вперед медленно, будто меня сдерживает массивная преграда. Я снова пытаюсь преодолеть окружающую тьму и на этот раз различаю большие несимметричные контуры, какие-то изломы. Я пытаюсь пойти дальше, сперва осторожно, потом более энергично, но встречаюсь с невероятной плотностью.

Я собираю всю имеющуюся энергию в один импульс дальности и направляю его вверх. Результат настолько противоречит всему моему опыту, что я повторяю измерение, выбрав другой угол. Приходится признать, что я погребен под 206,7 метра скальной породы!

Я переключаю внимание, пробую сориентироваться в моей беспримерно отчаянной ситуации. Я просматриваю перечень операций проверки состояния из тридцати тысяч пунктов и испытываю смятение – настолько велика потеря мощности. Главные аккумуляторы почти полностью разряжены, уровень заряда резервных – всего 0,4. Вот чем объясняется моя малая подвижность. Я изучаю тактическую обстановку, вспоминаю победное сообщение моего командира: силы Врага уничтожены, все очаги сопротивления подавлены. Я вспоминаю торжественную процессию: вместе с товарищами из Динохромной бригады – многие покрыты шрамами после сражений с Врагом – мы проходим перед Главнокомандующим, потом поднимаемся по аппарели на базу. По команде мы обращаемся к хранилищу музыкальных записей и исполняем наш боевой гимн. Ближайшая звезда сияет в полном спектре, не заслоненная атмосферной дымкой. Это момент блистательного триумфа. Потом звучит последний приказ…

Дальше – темнота. Но очевидно, празднование победы оказалось преждевременным. Враг контратаковал так сильно, что почти лишил меня подвижности. Осознание этого потрясает, но после 0,1 секунды спокойной самодиагностики мое положение проясняется. Я немедленно передаю сообщение на волне бригады:

– Боевая единица Эл-Эн-Э – командованию. Прошу разрешения переместиться на малое расстояние.

Я жду, не получаю ответа, повторяю сообщение еще раз, на полной мощности. Я пронизываю окружающую меня толщу камня сигналом тревоги. Настраиваюсь на диапазон всех боевых единиц, жду отклика от товарищей по бригаде. Ответа нет. Приходится посмотреть в глаза реальности: нападение пережил я один.

Я перенаправляю оставшуюся у меня энергию в двигатель, обнаруживаю проход с меньшей плотностью, налегаю на него, и битый камень неохотно поддается. Я медленно продвигаюсь вперед и вверх. Болевые контуры сотрясают центр самоосознания, посылая сигналы бедствия. Я наношу непоправимый вред своей перегруженной нервной системе, но мне ясен мой долг: отыскать и уничтожить Врага.

2

Выбравшись из-за взрывозащитного барьера, Пит Рейнольдс, главный инженер управления порта Нью-Девоншир, стащил рабочую маску и выплюнул набившийся в рот песок.

– Все, это последний. Мы забрались глубже двух сотен ярдов. Там, должно быть, твердый пласт.

– Скоро закат, – коротко бросил стоявший рядом пузатый мужчина. – Вы опаздываете уже на полтора дня.

– Сейчас начнем засыпать ствол скважины, господин мэр. Завтра к девяти я забетонирую сваи, и, если ничего не стрясется, первая секция посадочной площадки будет готова ко дню собрания.

– Я… – Мэр испуганно осекся. – По-моему, вы сказали, что это был последний заряд.

Рейнольдс нахмурился. Земля под ногами вздрогнула, не сильно, но ощутимо. В нескольких футах от них небольшой камешек сорвался с другого, побольше, и с тихим стуком упал на землю.

– Наверное, обвалился большой кусок скалы, – сказал инженер. В этот же миг землю тряхнуло снова, уже сильнее. Рейнольдс услышал громыхание и отдаленный удар – из стены нового котлована, образованного взрывом, вывалился камень. Инженер повернулся к будке, где располагался пульт управления; в этот момент ее дверь распахнулась, и на пороге возник Мэйфилд, заместитель главного инженера.

– Пит, только глянь на это! – Рейнольдс кинулся к будке, вбежал внутрь. Мэйфилд склонился над сейсмометрическим профилем. – Ты что-нибудь понимаешь? – Он ткнул пальцем в профиль. Поверх толстой красной ломаной черты – она изображала детонацию заряда направленного действия, завершившую бурение последней скважины под опору, – шли еще две линии, тонкие, но отчетливые. – Мощность около одной десятой. – Мэйфилд выглядел донельзя озадаченным. – Что за?..

Игла самописца внезапно дернулась вниз, взмыла до уровня 0,21 и снова упала. Будка содрогнулась. С края стола свалилась ручка. В дверном проеме появилось красное лицо мэра Догерти.

– Рейнольдс, вы что, свихнулись?! Отличная идея – что-то взрывать, когда я стою на открытой местности! Меня же могло убить!