Звездные мошенники

– Ты разбираешься в фермерском хозяйстве? – с сомнением в голосе проговорил Нолан.

– Нет, сэр. – Мальчишка проглотил комок в горле. – Но я хочу научиться.

Несколько мгновений Нолан молча разглядывал Лестона, потом положил руку ему на плечо и улыбнулся:

– Большего я и не могу от тебя требовать.

Он обернулся и посмотрел сначала на изуродованную лужайку, потом на растерзанные шпалеры, поредевшую рощу и еще дальше, на высохшее поле.

– Пойдем, пора приниматься за работу, – сказал он. – Чума прошла, и нам многое еще нужно сделать до того, как созреет урожай.

Машина грез

Перевод А. Бурцева

1

Комната была большой. Толстые ковры на полу, стены, задрапированные дамасскими тканями, причудливые подоконники и большая спиральная люстра из венецианского стекла, над которой, должно быть, не меньше года трудилась целая семья резчиков. Широкоплечий человек с длинным торжественным лицом и большим носом, покрытым сеткой лопнувших кровеносных сосудиков, встретил меня у двери, осторожно подал руку и подвел к длинному столу, старательно отполированному и навощенному, за которым сидели в ожидании еще четыре человека.

– Мистер Флорин, джентльмены, – представил меня широкоплечий.

У людей за столом были странно похожие лица, напоминающие камбалу, так что я был просто в восторге от знакомства с ними. Ну а сами они если и оценили мою внешность, то ничем не дали это понять.

– Мистер Флорин согласился нам помогать… – начал Большой Нос.

– Не совсем так, – тут же перебил я его. – Я согласился вас выслушать.

Я взглянул на пять лиц за столом; все зачем-то обернулись. Но сесть мне никто не предложил.

– Эти господа, – сказал мой хозяин, – составляют персональный штат сенатора. Вы можете быть полностью уверены в их абсолютной предусмотрительности.

– Прекрасно. А в чем мы должны быть предусмотрительными?

Один из сидящих подался вперед, стискивая лежащие на столе руки – маленький, сухонький, с узкими, точно вылепленными из белой глины ноздрями и глазами, как у хищной птицы.

– Мистер Флорин, как вам известно, анархисты и прочие недовольные угрожают нашему обществу, – сказал он негромким, словно шепоток совести, голосом. – Кандидатура сенатора на пост Мирового Лидера – наша единственная надежда на постоянный мирный прогресс.

– Возможно. Но при чем здесь я?

– Может, вы заметили, – сказал его сосед, с пухлым и гладким, точно кусок сала, лицом, – что в последние дни избирательная кампания сенатора начинает утрачивать динамику.

– В последние дни я не интересовался его кампанией.

– К нему есть претензии, – произнес первый, с глазами птицы. – Повторяется, неудачно отвечает на вопросы противников, стал выступать как-то вяло. И этих претензий все больше. Последние три месяца мы кормим новостников подтасованными фактами.

Все уставились на меня. В комнате повисла тишина. Я обвел стол взглядом, остановил его на человеке с густыми седыми волосами и бульдожьим ртом.

– Вы хотите сказать, что он умер? – спросил я.

Седовласый медленно, почти с сожалением покачал головой.

– Сенатор сошел с ума, – торжественно произнес он.

В этот кульминационный момент тишина стала такой же тяжелой, как полностью загруженная стиральная машина в прачечной. А может, еще тяжелее. Я огляделся, увидел у стены стул, принес его к столу, сел и поерзал, устраиваясь поудобнее, после чего откашлялся. За окном послышались гудки автомобилей.

– Трудности, которые он преодолевал последние три года, подкосили бы обычного человека вдвое быстрее, – проговорил сальнолицый. – Но сенатор – борец и стойко переносил это давление. Однако оно все же сказалось на нем. Он везде стал видеть врагов. В конце концов навязчивые идеи сложились в устойчивую бредовую систему. Теперь он считает, что все против него.

– Он уверен, – добавил Большой Нос, – что существует заговор с целью его похищения. Враги будто бы намереваются промыть ему мозги и сделать своей марионеткой. Соответственно, он решил, что должен бежать.

– Трагично, – посочувствовал я, – но это не совсем моя сфера. Вам нужен мозгоправ, а не сыщик.

– Лучшие нейропсихологи и психиатры страны пытались вернуть сенатора к реальности, мистер Флорин, – сказал Большой Нос. – Но у них ничего не получилось. Поэтому мы решили привести реальность к сенатору…

– Наш план в этом и состоит, – подался вперед человек-птица, и на его лице появилось нечто вроде выражения. – Сенатор полон решимости рискнуть и пойти в город инкогнито, чтобы отыскать там своих врагов. Отлично. Мы проследим за тем, чтобы его бегство было успешным.

– Он думает, что, перестав играть роль делового человека, лишившегося пропитания и положения в обществе, сможет затеряться в толпе, – сказал Большой Нос. – Но он столкнется с тем, что все не так просто. Аналитики, изучавшие его дело, уверяют нас, что его чувство долга нельзя взять и скрыть. Трудности всплывут из глубин его же разума. Ему противостоят воображаемые препятствия, но в конце концов он обнаружит, что они вовсе не воображаемые.