Звездные мошенники

– Ну-ка, прекрати! – обиделся я. – Это была твоя идея. Я не навязывался и не навязываюсь. Но если не желаешь жертвовать собой понапрасну, лучше тебе проникнуться моментом. Физическая близость не магическое зелье, а лишь тропинка, на которой могут сойтись две личности. Секс – лишь средство… Если собираешься и дальше считать, будто я пользуюсь твоим безвыходным положением, – лучше забудь обо всем предприятии.

Опустив глаза, она глубоко вздохнула. На ресницах повисли слезы; губы раскрылись, уже мягкие и беззащитные.

– Извини… Ты прав, чего уж там… Но… но…

– Понимаю. Не та брачная ночь, о какой мечталось.

Я взял ее руку – теплую, мягкую и податливую.

– Тебе случалось влюбиться, Мелия?

– Знаешь, да. – Взгляд затуманился; мне, похоже, удалось разбередить старую рану.

Лиза, Лиза…

– Представь, что я – это он. Может, так будет легче?

Она опустила веки. Веки с деликатным узором сосудов на коже, подобной розовому лепестку. Я коснулся пальцами нежного горла; руки скользнули ниже, под широкий ворот платья. Кожа была горячей и нежной, как шелк, – я уже говорил?.. Платье освободило плечи, цепляясь только за соски; я отодвинул ненужную ткань, принимая тяжелую грудь в свои ладони. Вздохнув, Лиза приоткрыла губы.

Руки упали вниз, вместе с руками упало к ногам и платье. Прежде чем она прижалась ко мне, я разглядел тонкую талию и крутой изгиб бедер.

Ее пальцы добрались-таки до пуговиц моей рубашки; откинувшись на мгновение, она вытащила подол наружу. Распустив ремень, Лиза освободила меня от остатков одежды, и я перенес ее на кровать. Мои руки исследовали ее с ног до головы и не могли насытиться. Почему нельзя охватить тело любимой все сразу? Легонько дрожа, она притянула меня к себе, глаза сверкнули в дюйме от моих; жадный рот впился мне в губы. Руки ее оказались искусны и легки, тела наши двигались как одно; мы были снова вместе…

Ушло время, отступило пространство, перестали мешать ненужные мысли. Лиза наполнила собой и мой мир, и мои руки. Красота, радость и свершение нахлынули океанской волной; наслаждение сначала утянуло ко дну, потом отступило, оставляя нас на берегу вечного океана жизни.

17

Долгое время мы не произносили ни слова. В янтарном свете мы лежали, обессиленные. Океан грохотал и шипел в отдалении, ветер мягко трепал палатку.

На минуту Мелия открыла глаза. Что там: вера, вопрос, удивление?.. Пока я раздумывал, она заснула. Я подобрал одежду, стараясь не шуметь, и выбрался из палатки, навстречу жаркому ветру с дюн. В миле к югу слонялась парочка некрупных динозавров. Одевшись, я подошел к самой кромке прибоя – туда, где песок на берегу никогда не высыхал. Мелкие морские твари спешили жить, снуя в мелкой воде, а мне – мне не хотелось торопиться, прогуливаясь по пляжу.

Солнце стояло низко, когда я вернулся в палатку. Босиком, с распущенными волосами, все в том же платье, она накрывала на стол, пользуясь полевым пайком. Мелия приветствовала меня взглядом – не то настороженным, не то проказливым. Господи, по-моему, она стала гораздо моложе и трогательнее…

– Никогда не буду жалеть об этом, – сказал я. – Даже если…

Я замолчал.

– Если?.. – По ее лицу пробежало легкое облачко.

– Если окажется, что теория неверна.

– Теория? Я и забыла. – Глаза Мелии вдруг расширились. – Совершенно забыла!

– Ага… – На моем лице расползлась глупая улыбка. – Я тоже. Только сейчас вспомнил.

Мелия хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Когда я засмеялся, привлекая ее к себе, она расплакалась. Крепко обняв меня, она все всхлипывала и всхлипывала, а я все гладил и гладил ее по волосам, бормоча слова утешения.

18

– На этот раз не забуду, – пообещала она.

«В благоуханной темноте…» – как там дальше?..

– Только не жди, что напомню, – предупредил я.

– Ты ее очень любил? То есть ты ее очень любишь – Лизу?

– Да. Очень.

– Как вы встретились?

– В публичной библиотеке. Искали одну и ту же книгу.

– А нашли друг друга…

– Случайно, как я думал.

Или чудом.

К тому времени я провел на задании несколько дней: достаточно, чтобы слегка притереться – и осознать, как одиноко живется в чужом мире. Далекое прошлое, но для меня – единственное и неизбежное настоящее. Как обычно бывает при погружении надолго, я прошел глубокую обработку. Джим Келли, чертежник, занимал девяносто девять процентов моегоя. Оставшийся один процент напоминал о себе лишь очень смутно. Полевой агент Коммутатора, с неясной ролью в великих делах, в норме не снисходил до мелочей жизни в древнем Буффало.

Ухаживая за Лизой, я не осознавал себя чужаком, посетившим варварский век на короткое время. Женившись, я твердо рассчитывал жить в радости и печали, в богатстве и бедности – пока смерть нас не разлучит.

Но смерти еще только предстоит научиться разлучать так, как разлучили нас. В должное время назрел кризис, и по мере надобности вернулось сознание собственной роли в нем. Схватка с каргом означала конец задания.

– Вдруг все-таки случай? – с надеждой спросила Мелия. – Даже если она – это я, причины могли не иметь отношения к твоей работе. Она могла не знать…

– Ее незачем оправдывать. Я никого не виню.