Звездные мошенники

– Самое прямое! Поглупел от любви, мальчик мой. На всем, что ты говоришь или делаешь – и думаешь, – оставила след эта… мифическая возлюбленная! Почему бы не выбросить ее из головы и не подумать о насущном? Основная последовательность Коммутатора в опасности, а то и повреждена непоправимо – благодаря твоей безответственности!

– Выбросить из головы? Подожду. Еще вопросы?

– Извини, – вздохнула Мелия. – Не то говорю… Просто устала. И мне страшно. – Она покачала головой, прикрыв глаза ладонью.

– Ничего удивительного. Мне тоже. Не бери в голову. Лучше ложимся спать.

Мы заняли две разные комнаты. Пожелать друг другу спокойной ночи не хватило сил.

23

Поднялся я рано: мертвая тишина действовала на нервы даже во сне. Кухня в жилом крыле не оставляла желать лучшего; судя по всему, даже АП-теоретики любят свежеснесенные яйца и сладкую ветчину. Опять же, во вневременной камере продукты не портятся.

Заказав с пульта два завтрака, я собрался идти за Мелией, к ней в комнату, но передумал, когда в большом зале раздались шаги.

В длинном свободном платье, она стояла за пультом у большого кресла, глядя на экраны. Я был босиком, и Мелия обернулась только футов за десять. Судя по выражению лица, у нее случился приступ стенокардии.

У меня приступ чуть не случился тоже. Если бы это был гнев на прекрасном лице… Передо мной стояла развалина со впалыми щеками и выцветшими глазами, некогда сверкающими и страстными. Ноги под ней подкосились, но я успел подхватить ее под руку, высохшую, как ветка мертвого дерева. Очень скоро Мелия взяла себя в руки; лицо стало едва ли не безмятежным.

– Ты пришел, – прошелестела она тихо, но твердо. – Конечно пришел. Само собой – я знала, что ты придешь.

– Хорошо, когда тебя ждут, мадам, – ответил я любезно, как последний идиот. – Кто вам сказал, что… ну, мы будем здесь?

– Прогностические мониторы, разумеется. – Она слегка нахмурилась, глядя в сторону. – Могу я спросить: где остальные члены экспедиции?

– Она… спит еще.

– Спит? Весьма любопытно.

– Там вон. – Я кивнул в сторону жилого крыла. – Она будет рада узнать, что мы не одни. Вчера выдался длинный день, и…

– Простите, вчера? А когда вы прибыли?

– Около суток назад.

– Но почему вы не сказали сразу? Я ждала так долго… – Голос ее предательски дрогнул.

– Мне очень жаль, мадам, но мы не знали. Мы обыскали всю станцию, но…

– Не знали? – На ее лице проступил ужас.

– А где вы находились? Я проверил каждую комнату – не понимаю…

– Я… там – во внешнем флигеле, – сказала она убитым голосом, смахивая слезы. – Я решила, что вы откликнулись на мой сигнал. – Голос немного окреп. – Впрочем, не важно. Вы здесь. Мне нужно несколько минут, не больше. Несколько сообщений, но если у вас нет времени… – Она заторопилась, пристально глядя мне в глаза.

– Я не думаю вас торопить, мадам. Боюсь, правда, тут недоразумение…

– Но вы не оставите меня здесь? – Голос ее дрожал, она вцепилась мне в руку своей птичьей лапкой. – Возьмите меня с собой! Не оставляйте, пожалуйста!..

– Обещаю, – сказал я и взял ее за руку. Рука оказалась сухой и холодной – действительно индюшачья лапа… – Думаю, вы многое напутали… о прошлом. Наверное, я тоже. Вы работали здесь – на этой станции?

– О нет. – Она помотала головой испуганно, как ребенок, пойманный у сахарницы. – Здесь… совсем чужая станция. Я просто скрылась сюда после Падения, понимаете?

– А где персонал станции, мадам?

Она посмотрела так, будто я сказал глупость.

– С самого начала никого не было – в точности как сказано в моем рапорте. Я застала станцию брошенной. Здесь только я, больше никого.

– Полное одиночество, я понимаю. Но теперь вы с нами. Все будет хорошо.

– Никогда не сомневалась, что вы придете, рано или поздно. И вот вы здесь – приборы никогда не лгут. Я так себе говорила. Просто не могла знатькогда.

– Приборы? Вас предупредили приборы?

– Да. О да.

Старая женщина опустилась в ближайшее кресло, и высохшие пальцы запорхали по клавишам. Мертвый – сколько лет? – экран загорелся, просиял всеми цветами радуги, вспыхнул зеленоватым квадратом, где справа заплясала черная царапина, как на старой киноленте… Я уже открыл было рот, чтобы восхититься виртуозным владением клавиатурой, – но тут она осела лицом на пульт, тихонько вздохнув.

Я выхватил ее из кресла – она весила фунтов девяносто, не больше. В коридоре, у выхода, нас встретила наконец Мелия. На мгновение она в ужасе прикрыла рот, потом вспомнила подготовку полевого агента – лицо ее разгладилось.

– Равель? Кто это?

– Не знаю. Когда я проснулся, она уже была здесь. Думала, я спасатель; не успела ничего сказать, потеряла сознание…

Мелия отступила, не сводя глаз со старухи, споткнулась, схватила меня за руку.

– Мама!.. – задохнулась она.

24

Несколько секунд я молчал, застыв неподвижно. Веки почтенной леди затрепетали и поднялись.

– Мама! – Мелия схватила ее за руку.

Старая дама неловко улыбнулась:

– Увы, я никому не мама. Всегда хотела, вот только… – Она замолчала.

Проводив леди в одну из пустых спален, я уложил ее в постель. Мелия осторожно взяла ее руки в свои, присев на край постели, убедилась, что та дышит ровно.