Звездные Раны

– А ты как бы не догадываешься, что здесь? – язвительно спросил мастер. – Зачем они раз в сорок лет обязательно должны пройти через всю Манораю и исполнить гимны?

– Говори все, что знаешь! – прикрикнул Зимогор. – Мне некогда твои загадки отгадывать.

– Вот кричать не нужно, – улыбнулся Гнутый и прикрыл рот ладонью. – Я еще не совсем уверен… Кое-что нужно проверить. Но мы находимся в центре Шамбалы.

– Шамбалы?.. А это еще что такое?

– Не слышал? Да ладно тебе… Скажешь еще, не слышал про Рериха и Блаватскую…

Вероятно, родители у него были из ученой интеллигенции, вырастили умненького, романтичного, но пижонистого и оторванного от жизни мальчика. Зимогор терпеть таких не мог, и особенно если попадались свихнувшиеся на Шамбале, так называемые рерихнутые. Их лет десять назад развелось как тараканов на кухне у нечистоплотной хозяйки. Потом половина из них двинула в маги, в чародеи и психотерапевты, какая-то часть ушла в учение Порфирия Иванова, часть просто образумилась и занялась мелким бизнесом. И казалось, жизнь их вывела, вытравила дихлофосом своим, но вот тебе – все живо!

– Ладно, если не нравится такое название, давай назовем это явление аномалией, – предложил Гнутый. – Ты же допускаешь, что всякое аномальное явление, то есть не изученное, начинает сопротивляться грубому вторжению чужеродной материи. Мы просверлили дырку вот этим роботом, можно сказать, в голове, в мозгу аномалии. И получили реакцию: нам дали по рукам и в один миг вывели из строя верх технологической мысли, станок будущего. Эти обстоятельства тебе говорят о чем-нибудь?

– Об этом ты завтра с Ангелом поговори, – посоветовал Зимогор. – Он тебя поймет. И упечет лет на пять в нормальную зону, без всяких аномалий.

– Потому я и говорю с тобой. – Мастер отнял ладонь от лица, перестал стесняться беззубости или забыл о ней. – Ты же геолог и, судя по глазам, человек мыслящий.

– Ну да, потому сейчас смотрю на этого робота и мыслю, сколько он стоит. Хотя бы примерно.

– Дорого стоит, – определил Гнутый. – Установка на самом деле классная. Конечно, есть кое-какие недоработки, но в целом это революция в буровом деле. Жалко, не пустят в серию, а японцы и американцы слижут и присвоят, как обычно.

– Если дорого, значит, сажать тебя будут за ущерб в особо крупных размерах, – вздохнул Зимогор. – А ты мне сейчас уши Шамбалой протираешь.

– Посадки, например, я не боюсь. К тому же за установку не посадят, ущерба – нуль, если не считать износа, – вдруг заявил мастер. – Отстоялся, отдышался, бедолага, и теперь работает, как часики.

– Работает?..

Он лишь ухмыльнулся, взял со стола пульт и включил станок. Манипулятор захватил из кассеты буровую штангу, заправил ее в шпиндель, зажал, и на мониторе появилось окно с надписью: «Инструмент к работе не готов. Отсутствует породоразрушающий элемент. Начинать спуск снаряда?»

Гнутый дал отбой и выключил установку.

– Что же ты тогда не ликвидируешь аварию? – скрывая удивление, спросил Зимогор.

– А влияние среды. Точнее, сопротивление. Стоит опустить аварийный инструмент к забою – электроника блокируется, – с удовольствием стал объяснять мастер. – Но не полностью. Весь механизм подъема снаряда действует. Аномалия очень чувствительна и благородна. Она как бы говорит – вытащите из меня инородное тело. И когда мы поднимаем снаряд, все системы начинают работать. Не поднимем – эта умная машина превращается в кучу мертвого железа. И так стоит часов пять, словно дает нам время подумать. Занятно, правда? Но есть еще более занятная вещь. – Он развернул к Зимогору монитор компьютера и защелкал на клавиатуре. – После того как мы этот песок достали, и произошла авария. Сначала полностью заблокировался станок, потом начались эти пляски… А потом, когда вернулись, – все работает! Спустили инструмент в забой, и сразу же авария…

– Ты сам держал этот песок в руках?

– Держал… Интересное вещество, с большим удельным весом, между прочим, так что промывочный раствор не поднимал.

– Кто еще держал?

– Циклоп, естественно, и Ячменный…

– Опять Циклоп?.. Ладно, а раньше песок не встречался?

– Был на подходе к горизонту, но мизер, крупинки. Ячменный посчитал за породную крошку, а он у нас умный, в геологии разбирается… Тут же килограммов пятьдесят выбили. По объему – пара пригоршней, а вот по весу!.. Повезло: забурились в нижележащий горизонт, хорошо заклинились, сорвали столбик керна с забоя, и трубу как пробкой запечатало. Потому и подняли…

– Значит, буровой снаряд застрял после песочной линзы?

– Нет, в самом песке, – увлеченный компьютером, сказал Гнутый. – Я его стал перебуривать, затянуло… Тут и прихватило…

– В песке прихватило инструмент?

– Не в простом песке, с большим удельным весом… Ты радиофобией не страдаешь?

– Шамбалой пугал, теперь хочешь еще и радиацией напугать?

– Я в Березовской партии работал, на уран бурил. – Мастер наконец отыскал то, что хотел. – И урановых песков насмотрелся… А этот тяжеленький песочек не просто руда. Это обогащенный, оружейный уран. В чистом виде.

– Кто проверял? Радиоактивность замеряли?