Звездные Раны

Она встала, и Зимогор тоже вскочил и заметил, что на подол ее платья налипли хвоинки – деталь, несовместимая с призраком или бесплотным существом. И совершенно непроизвольно, словно подчеркивая свою реальность, она стряхнула их тыльными сторонами ладоней, отступила на три шага и спохватилась.

– А ты не забыл, когда бывает Радение? Нет?.. Смотри не забудь!

Она пошла через луг, оставляя за собой вполне реальные следы – примятая ее босыми ногами трава медленно распрямлялась, – и теперь пламя костра, пробивая одежды, обрисовывало ее тело со спины…

И спина эта вновь показалась ему невероятно знакомой…

Не владея собой, Олег крикнул:

– Лаксана!!!

Она отозвалась тем, что обернулась! И махнула рукой, но выражение лица ее он не разглядел из-за бьющего в глаза света.

Казалось, она уходит в этот красный поток и медленно растворяется в нем, теперь и в самом деле обращаясь в призрак. Олег заслонился рукой, затем присел, чтобы получше разглядеть уходящую женщину, и разглядел! Она была далеко и вошла уже в тень, роняемую плотным высоким лесом…

Еще мгновение – и скрылась из виду…

Он догнал тигриными скачками, залетел вперед, взрывая землю.

– Мы с тобой уже встречались!.. Правда, очень давно! Больше ничего не помню!

Этого не могло быть! Зимогор видел ее впервые. Он не был ловеласом или крутым бабником и не забывал женщин, встречавшихся ему на пути. Он помнил каждую, с кем жизнь связывала его так или иначе.

– Никогда не слышал даже такого имени, – признался он.

– Это мое прошлое имя… Нет, даже не имя – судьба… Прекрасное, правда? – чуть печально улыбнулась она. – Жаль, больше нет его… А ты так много раз повторял, шептал, звал меня… Но потом забыл меня. А я помнила все время, но смутно, как сон.

– А сейчас это не сон?

Лаксана негромко рассмеялась и посмотрела в сторону спящего топографа.

– Хочешь, разбуди и спроси его? Если и он увидит меня, значит, это явь.

– Я не хочу его будить…

– И правильно, пусть отдыхает. Ему завтра на рассвете нужно делать привязку. У вас сегодня ничего же не получилось.

– Откуда тебе известно?

– Мне все известно… Знаешь, пойдем, я тебе что-то покажу.

Подчиняясь какой-то глубокой внутренней раскрепощенности, граничащей с авантюризмом, Зимогор босой побежал за ней.

– Дай руку! – приказала она и повела его в гору, на борт впадины.

Уже на ходу Олег заметил, что она обута в легкомысленные туфельки, да и в тонком льняном платье разве что гулять там, на летнем лугу, но никак не по каменным развалам с глыбами тающего льда. Несмотря ни на что, Лаксана безбоязненно и ловко прыгала по курумнику и, удерживая за руку, вела Зимогора вверх. Они достигли альпийского луга – размокшего, слякотного, и тут проводница остановилась, не зная, куда ступить.

– Возьми меня на руки! – вдруг приказала она.

С готовностью и виной, что не догадался сам, Олег подхватил ее с камня и прижал к груди. Лаксана показалась почти невесомой.

– Боже мой! – непроизвольно обронил он.

– Что? Что?! – тревожно спросила она.

– Или я стал богатырем, или здесь что-то с гравитацией…

Она мгновенно потухла, стала опять печальной.

– Подумала, ты вспомнил меня… – Обняла за плечи. – Ну, давай неси вон туда!

И указала тонким, изящным подбородком направление.

Зимогор почти бежал по наклонной плоскости луга, разрезая его вкось, а она будто тянула его дальше, дальше и становилась еще легче. Олег уже был уверен, что все это – сон, ибо в яви такого не может быть, потому что не может быть никогда.

– Стой! – внезапно приказала Лаксана. – Опусти на землю!

Он исполнил команду беспрекословно. Она же сделала три осторожных шажка вперед и ткнула пальчиком в расквашенную землю.

– Положи вот здесь что-нибудь.

– Зачем? – изумился он такому капризу.

– Это точка, которую вы искали весь день, чтоб пробурить скважину. – Она по-прежнему оставалась печальной. – Завтра отстреляете ее инструментом и ты убедишься, что это был не сон.

Он уже верил, что все происходящее не сон, однако достал из кармана первое попавшееся под руку – складной нож американской морской пехоты, выбросил лезвие и вонзил в землю.

И подумал: если он лунатик и все происходящее – плод затмения разума, то пропал ножик: отыскать его даже днем среди этих просторов будет невозможно…

– Ну вот, а теперь назад! – велела она.

Олег вынес ее к каменным развалам, но прежде чем соскочить с его рук, Лаксана внезапно поцеловала его в губы и прильнула губами к уху.

– Теперь вспомнил?..

– Нет, – ошалело признался он, чувствуя, как волна сильнейшего возбуждения охватывает плоть и руки уже вряд ли добровольно разомкнутся.

– Отпусти меня, – вдруг холодно вымолвила она и тем самым будто разорвала объятия.

Он поставил ее на камень, и она тотчас же побежала вниз. И ему ничего не оставалось делать, как, рискуя разбиться, лететь за ней, почти невидимой ночью, по замшелому и осклизлому курумнику.