Звёздные войны (рассказы)

– Самое темное место – под пламенем свечи, мастер Дуку. Вы стоите как раз под ним, ослепленный мечтами и стремлением к лучшему. Вот только тот, кто называет себя вашим единомышленником, с удовольствием назовет себя вашим Мастером, ослепляя фальшивым пониманием. К вам ведь уже подходили, не так ли? Хссисс в бантовой шкуре.

Дуку идиотом не был и быстро сообразил, о ком говорят, это Ал-Гуль понял по внезапно ставшей тверже линии плеч.

– У вас есть… два пути, – взгляд Кеноби потяжелел. – Первый. Вы можете пойти легким путем предательства, неся идеалы сопротивляющимся, не замечая, как замарываетесь в грязи. И сдохнете, стоя на коленях, потеряв жизнь и жадные загребущие руки. Двадцать лет. Не больше, Дарт Тиранус…

У Дуку в руках лопнула чашка с чаем, заливая дорогой ковер и обжигая руки.

– Или… – коварно улыбнулся Ал-Гуль, отдавая рукопись, написанную на ситхском языке, пускающему на неё слюни Оби-Вану, – вы можете пойти трудным путем, через тернии к звездам, и войти в историю. Как не побоявшийся отстоять свою точку зрения гранд-магистр. Выбор, господин граф. Я озвучиваю его не каждому.

Дуку молча поклонился и ушел, шурша отглаженным джедайским плащом.

– Мастер?

– Да, Оби-Ван?

– У мастера Дуку действительно есть выбор? – вид у младшего Кеноби был озабоченный: он сурового мужчину, когда-то давшего ему пару уроков Макаши, явно безмерно уважал и втайне им восхищался.

– Теперь, – подчеркнул голосом безгранично довольный собой Ал-Гуль, – есть.

В этом провидец ни капли не сомневался.

Попытки Йоды как-то повлиять на наглецов продолжались, но вяло. Инкриминировать что старшему Кеноби, что младшему было нечего, ну а то, что один из них таскает на поясе древний меч… Семейные традиции! Против них не попрешь. Как и против сейберов: джедаями себя не называют, ситхами – тем более, живут, денежку зарабатывают… Немалую. Народ не режут, изуверствами не увлекаются, в политику не лезут. Джедайскими прерогативами вмешательство не оправдаешь. Возвращаться под сень Храма блудный юнлинг тоже не желает, что уж про старшего Кеноби говорить – всякий раз при воспоминании об этом отродье бездны, выползшем неизвестно откуда, Йоду перекашивало. Но сделать опять-таки ничего нельзя.

Как сказал Ал-Гуль: «Не докажете».

И действительно, как доказать, что это тот самый Ал-Гуль Кеноби, который жил пять тысяч лет тому назад, вернувшийся не иначе как с помощью темного ритуала?

А тут и без него проблем навалилось: Дуку спокойно жить не дает, Квай-Гон совсем расклеился, в муунском банке сменился глава правления, которого ночью кто-то зверски задушил подушкой, погиб летящий на Корусант сенатор от Набу, причем вместе со всеми своими помощниками, а на Мандалоре восстание.

И Тьма, в последние годы все больше заволакивающая Силу, неожиданно начала зиять прорехами.

В общем, не до этих рыжих гадов, способных испортить все, что пожелается – припомнив несколько леденящих кровь легенд, Йода поежился и мысленно плюнул. Ну их.

* * *

Еще два года спустя. Татуин.

– И что мы здесь забыли, ученик?

– Не знаю, мастер! – сморщился юноша. – Но у меня очень странное предчувствие!

Ал-Гуль рассмеялся. Пора и Оби-Вану стать звездой. А вот какой… Это зависит только от него.

3. Пульсар

Коррибан. Два года спустя

– Энакин! Энакин, стой!

Четырехлетний пухлощекий ребенок завизжал во всю мощь своих легких, уносясь прочь от пытающегося его поймать Оби-Вана. Ал-Гуль тихо рассмеялся, наливая себе еще одну чашку чая. Лежащий у ног хссисс по кличке Роко – черный и лоснящийся любимец Ал-Гуля, тихо свистнул, неодобрительно глядя на своего собрата, за которым гонялся ребенок. Макё помахивал шипастым хвостом, дразня подопечного: Энакин как заведенный носился за измененным ситхскими ритуалами потомком Темных ящериц – благодаря бушующей в нем Силе ребенок был настоящим вечным двигателем.

Подаренные одним из призраков древних Лордов хссиссы отличались верностью, смертоносностью и умом, отлично выполняя возложенные на них функции телохранителей: их невозможно было обмануть, чтобы подобраться к жертве замаскированным, и подчинялись они только хозяину, прекрасно понимая ситхский язык. И таких красавцев было пять – настоящая стая, несущая круглосуточную вахту.

Ал-Гуль допил чай, отдал чашку дроиду, усмехнулся, глядя на носящихся Энакина, Макё и Оби-Вана, с удовольствием играющего с ребенком.

Очень странное чувство Оби-Вана, приведшее их тогда на Татуин, оправдалось даже не на сто процентов. На этом пыльном криминальном шарике их ждал живой сюрприз: молодая рабыня с ребенком. Пузатая мелочь сияла в Силе так, что могла сравниться с солнцами-близнецами.

А при появлении Оби-Вана в пределах видимости малыш и вовсе превратился в сверхновую.