Звездные войны товарища Сталина. Орбита «сталинских соколов»

– А не выпить ли нам по этому поводу, мсье Чарльз? По-моему, повод есть!

– С удовольствием, – засмеялся Линдберг. – Вы прямо расцвели!

– Шампанского! – крикнул миллионер, и его голос, улетевший анфиладой комнат, через мгновение вернулся камердинером и бутылкой «Вдовы Клико».

Когда благородная пена перестала стрелять пузырьками, миллионер поднял свой бокал и воодушевленно произнес:

– Я хочу выпить это вино не за французов. И даже не за вас, хотя вы, Чарльз, без сомнения, заслуживаете отдельного тоста. Но хочу поднять бокал за вашу новость. Как ничто другое, она говорит мне о том, что большевизм обречён!

С легким звоном его бокал коснулся бокала в руках знаменитого авиатора.

– Если б вы знали, Чарльз, какое радостное чувство вздымается в моей груди, глядя на это единство наций! Французы, американцы, англичане! Все встали плечом к плечу! Это поток! Это лавина, которая сметет большевизм на свалку истории!

– В таком случае нужно пить за вас, мистер Вандербильт, – в свою очередь, касаясь тонкого стекла, возразил Линдберг. – Это ваша заслуга. Вы первым увидели опасность и ударили в колокол… Точнее, как тот ангел из Библии. Вы первым вострубили. Если б не вы…

– Если б не мы, Чарльз, если б не мы…

Вандербильт стал серьезным.

– А что большевики?

– Молчат.

– А турки?

Задав вопрос, он тут же перебил сам себя.

– Впрочем, кого интересует их мнение…

Турецкая Республика. Гора Большой Арарат Август 1929 года

– Смотрите, господа! Снимайте на ваши камеры и записывайте в блокноты, что видите! Аллах велик, и он не даст мне обмануть вас, а вам – ошибиться, приняв ложь за правду!

Юсуф-бей, личный представитель генерала Кемаля, горестно разводил руки, желая объять бедную турецкую землю и прижать её к сердцу.

На лице его было такое выражение, словно ему страшно хотелось начать причитать знаменитое восточное «вай-вай-вай», но он не решался ввиду почтенного общества, собравшегося у него за спиной. А там стояло действительно почтенное общество.

Турция не представляла особого интереса в глазах мирового сообщества, но все-таки оставлять такую страну без корреспондентов было никак нельзя, и самые крупные газеты держали там по одному-двум корреспондентам.

К этой минуте все они стояли рядом с ним и смотрели на горы, а Юсуф-бей обводил их рукой жестом обиженного, но все еще гостеприимного хозяина.

– Мы всегда считали наших западных друзей цивилизованными нациями, способными понять значимость символов в жизни народов и цивилизаций. Но мы ошиблись…

Да, я мусульманин, но я цивилизованный человек. Мне, как представителю иной, не европейской культуры, воспитывавшемуся на иных ценностях, никогда бы не пришло в голову разрушать Кёльнский собор, или базилику Святого Стефана, или Египетские пирамиды. Но тут… Это ведь варварство в чистом виде! Вы понимаете, что это не просто гора, не просто камень. Это – Арарат. Место, священное для трех религий! Именно там праотец Ной высадился на землю после потопа. Именно там голубь принес ему оливковую ветвь. Это то место, где Создатель заключил новый завет с человеком! Смотрите! Смотрите!

Он отступил, словно освобождал сцену главному герою.

Снег уже прикрыл грязь каменного крошева, но и того, что осталось, хватило бы, чтоб увидеть и оценить размер разрушений. Легендарная гора перестала быть частью природного хаоса. Беспорядочные разрезы и трещины делали её похожей на сахарную голову, неаккуратно обколотую ножом. В горе не осталось грозной красоты природы, а осталась грязь неубранной стройплощадки. Неуют и неудобство стояли над ней, словно запах.

– Почему вы считаете, что это сделали европейцы? – поморщился корреспондент «Таймс». – Это больше похоже на большевиков. Это у них нет ничего святого… Атеисты, отрицающие самую идею Бога, могли приложить руку к разрушению святыни.

– Большевики сами пострадали от этого оружия, – возразил турок. – Они строили нам железную дорогу и…

– Может быть, Создатель так покарал их? – предложил свою версию корреспондент «Оссерваторе Романо». – Господь не выдержал их разнузданного безбожия и…

Юсуф-бей не дал ему договорить.

– Вряд ли Аллах стал бы пользоваться для этого силами британской авиации.

Корреспонденты почуяли сенсацию, сгрудились вокруг турка.

– Что вы говорите, уважаемый Юсуф-бей?

– Только то, что вы слышите… У нас есть два британских летчика, принимавших участие в этом деле…

Великобритания. Лондон Август 1929 года

… В этом месте Гайд-парка обычно собирались политики, то есть те, кого интересовала политическая составляющая человеческой жизни, поэтому странно было видеть тут проповедников. Рядом, плечом к плечу, с озабоченным видом стояли англиканский священник, упитанный православный батюшка и индиец в оранжевом саронге. Мистер Герберт Уэллс замедлил шаг в некотором недоумении, но Мария, точно знавшая, куда надо вести великого писателя, потянула его за собой.

– Сюда, сюда…

– Но, дорогая…

– Сюда! – Голос стал жестче, рука – тверже.

«И что в ней такого? – подумал в который уж раз автор «Войны миров». – Но ведь есть что-то…»