Звездный час любви

Когда она впервые появилась здесь, Джефферсон думал, что это вопрос двух недель. И все. Две недели человек может вытерпеть что угодно.

Энжи двинулась к нему. У него было сколько угодно возможностей уйти. Сколько угодно. Но он не ушел.

Она встала перед ним, словно предлагала себя. Всю, как есть. Он видел это в ее глазах, блестевших от непрошеных слез, в позе, в прекрасной, хотя и неуверенной улыбке. Видел ее смелость и хрупкость. Смех и слезы.

Она предлагала ему разноцветный мир вместо черно-белого, яркий вместо блеклого. И все это сосредоточилось в ее руке, которая, потянувшись, прикоснулась к его подбородку и скользнула пальцами по щеке.

Джефферсон замер. Ее прикосновение было таким нежным. В сияющих глазах светились любовь и готовность принять его таким, какой он есть. О таком мечтает любой мужчина, и Джефферсон понимал, даже не признаваясь себе, что сам хотел этого больше всего на свете.

Вся его твердость рассыпалась в прах, как стена старой крепости.

А может быть, и нет. Может быть, это место заняла та самая смелость, о которой говорила Энжи.

И вместо того, чтобы отстраниться от ее прикосновения, он двинулся ей навстречу. Накрыв ее руку своей, поднес к губам и, словно в знак признания, поцеловал пальцы.

Джефферсон признавал, кем стала для него эта потрясающая женщина и что она предлагала ему.

Энжи почувствовала, что он сдался. Ее лучезарные глаза раскрылись шире и из них наконец хлынули так долго сдерживаемые слезы. Слезы радости, любви и надежды. Она заплакала и засмеялась одновременно.

Джефферсон обнял ее и почувствовал, что его сердце, нащупав верную дорогу, наконец вернулось домой. Он стал шептать слова благодарности ей, всему мирозданию и тем силам, которые свели их вместе.

Это были мгновения, когда весь мир замер, время остановилось, и все вокруг перестало существовать.

Когда весь мир признал одну-единственную истину.

И этой истиной стала любовь.

Эпилог

Джефферсон Стоун подошел к окну и на минуту остановился. Хмурые воды в середине озера были окутаны холодным серым зимним туманом, но укромные бухты и рукава уже начали красиво подмерзать.

Под навесами крыши завывал ветер, бросавший в окна крупные хлопья снега. Зато в доме царили тепло и уют, и этот резкий контраст казался особенно приятным.

До него донесся запах тыквенного пирога. Для большинства людей, живших на озере, декабрь не самое любимое время, но только не для него.

Неужели он действительно больше других месяцев всегда любил декабрь с его переменчивой погодой, катанием на коньках по озеру и приближающимся Рождеством? Наверное, нет. Было время, когда он, как заблудившийся странник, сбился с пути и утратил связь с его волшебством.

Они с Энжи поженились прямо в день Рождества. Джефферсон предлагал устроить пышную свадьбу весной, понимая, что это мечта, которой ее однажды лишили, даже не предупредив.

Но Энжи отказалась, сказав, что больше не мечтает об этом. Пышная свадьба – всего лишь один день, а любить друг друга – это на всю жизнь. К тому же ее охватило такое нетерпение! Она не смогла бы ждать до весны.

Поэтому вместо церковного обряда и праздничного обеда, вместо всех этих традиционных церемоний, которыми она когда-то грезила, они поступили так, как когда-то его бабушка. Разослали всем соседям приглашения встретить Рождество у них. Все сложилось как в старые добрые времена. Дом, полный людей, радости и любви. Их свадьба стала для большинства гостей сюрпризом. Лишь немногие, например, Мэгги, заранее знали их секрет.

После обеда в компании немногих посвященных они вышли на улицу и разожгли в сгущавшихся сумерках большой костер, которым заправлял Джефферсон, сам выбравший для него место на берегу недавно замерзшей озерной заводи.

Он радостно улыбнулся, вспоминая удивленные лица друзей и соседей, когда внучка Мэгги заиграла свадебный марш на флейте. Мелодия в морозном воздухе звучала так чисто и красиво, что потрясенные гости невольно притихли. А потом, как по сигналу, появился пастор Михаэль в полном облачении.

Музыка стихла, и все собравшиеся замерли в радостном предвкушении.

С верхушки большого дерева, как по мановению волшебной палочки лесной феи, упал снег, и все увидели Энжи. Она стояла на границе старого леса и выглядела совсем как ангел в великолепном белом платье и меховой накидке. Да она и была ангелом. Джефферсон всегда это знал. Она шла к нему по узкой дорожке, проложенной в снегу. На ее волосах сверкали крохотные снежинки. Она ни на секунду не отрывала глаз от его лица, похожая на обещание счастья, о котором он даже не мечтал.

Они произнесли клятвы на берегу озера, и теперь это место навсегда стало для них самым священным в целом мире.

Сейчас, глядя в окно, Джефферсон видел это место.