Звездный человек

В подобной «ментальной скорлупе» индивид чувствует себя уютно и комфортабельно, полностью защищенным от «опасных» аргументов и фактов, которые могли бы заставить его мыслить и, возможно, прийти к выводу о необходимости полного пересмотра своего интеллектуального багажа. Такой человек, выработав свой механизм приспособления и защиты, слепо верит в то, что ему известно и понятно и что составляет архитектонику его культуры. Когда же подобному индивиду в моей жизни приходится сталкиваться с явлениями, теориями и знаниями, которые не закодированы в его культурной программе, он энергично отвергает все то, что противоречит его информации, и пренебрегает тем, что ему неизвестно. Если в какой-то момент он осознает существование неких новых, неожиданных тем, у него возникает чувство психологического дискомфорта, в особенности, если эти темы противоречат его интересам и принципам. Мы знаем, что «психологическая личность» более широко интегрирована в каждом человеке, когда это вытекает из отдельных схем поведения. На практике весь накопленный индивидом жизненный опыт призван воплотиться в его личности. Но здесь мы сталкиваемся с тем же пилением, о котором шла речь при рассмотрении проблемы интеллигентности, то есть с тем, что между опытом интегрированным и ассимилированным существует значительная разница. Люди черпают из собственного опыта намного меньше, чем им кажется, поскольку он нередко интегрируется в личности под формой «клише» и бессмысленных стереотипных символов, которые отнюдь не способствую!’ «пробуждению» индивида и определяют беспочвенные правила поведения, которым индивид подчиняется слепо, не вникая в их суть. В этих запрограммированных инструкциях он ищет спасения, пользуясь ими как надежными укрытиями для охраны собственного спокойствия и инерции во всем, что касается подлинной интеллигентности. Такую совокупность защитных и операционных механизмов мы называем «скорлупой», желая подчеркнуть, что внутри ее человек остается первозданным в своем инфантилизме и незрелости, избегающим любых неудобств, причиняемых встречами с новыми реальностями и требованиями жизни. Именно по этой причине человек склонен автоматически отвергать все те идеи, которые не являются составной частью его мозговой программы, и в то же время он готов принимать a priori любое мнение, совпадающее с его установками, каким бы сомнительным оно не выглядело в свете серьезного, углубленного анализа. В сущности, мы приходим к заключению, что мышление — это искусство, которое утрачено обществом (если общество вообще владело таковым) и заменено «искусством подражания и запоминания информации».

Вот почему выдающиеся мудрые люди, способные решать сложные научные задачи, терпят полный крах в попытках справиться с разного рода житейскими, чисто практическими трудностями, например, когда речь идет о решении конфликтов эмоционального характера, о попытках понять своих детей и дать им мудрый совет.

Организация общества путем создания специальных институтов по оказанию помощи представляет собой цивилизованный мир, в котором «все предусмотрено», то есть государство имеет решения в отношении каждого из нас. Даже когда помощь правительства не удовлетворяет, медицинские, образовательные, правовые и другие проблемы в какой-то мере все-таки решаются. Все организовано так, что отдельному индивиду не приходится в одиночку ломать голову над серьезными проблемами или ходить на охоту ради добывания пищи, как это делал доисторический человек. Существуют «типовые» решения, касающиеся всех. Нынешний человек знает, что ему, возможно, придется голодать, но его вряд ли ждет голодная смерть, которая в былые эпохи была массовым явлением.

Относительная надежность — прекрасная среда для интеллектуальной лени, поскольку человеку, по сути, ничего грозит. Ему не приходится усиленно эксплуатировать свой мозг, он довольствуется ролью блаженной посредственности, избегая интеллектуальной конкуренции. Очень немногие индивиды пытаются докопаться до «полной правды», до сути всего того, что существовало; существует и будет существовать. Мудрые люди довольствуются статусом «полумудрых», вооружаясь знаниями лишь в отдельных областях науки, искусства, литературы и оставаясь полными невеждами в отношении своей человеческой природы и законов оккультизма, которым подчинена жизнь Вселенной.

Такие люди отнюдь не стараются проникнуть в тайну жизни, они ограничиваются описанием разного рода явлений, проясняя не суть, а только «способ» существования вещей, который менее сложен для понимания.