Звездный демон (СИ)

Им не придется брать ворота – в том случае, если широкий пролом в стене еще не заделан. Менес сомневался, что это так. Ра должно было быть совсем не до того – или он просто не видел всего, что требовало его внимания: их повелитель сам был невольником своей божественности, которая не позволяла ему шагу ступить свободно, без пышной свиты и охраны, без всеобщего внимания и раболепия…

Как это трудно – быть богом!

Возможно, они свободно пройдут и в ворота. Ведь днем их не запирают – а если пилоты Менеса начнут воздушную атаку, стражников легче будет отвлечь и перебить, и тогда запереться Ра попросту не успеет.

Оставалось затруднение, вызывавшее немалую тревогу у военачальника. Переход до Мен-Нефер-Ра был долог, почти сутки - а чем ближе они к городу, тем легче их обнаружить и предупредить их приближение. Им придется ночевать в пустыне – как такому количеству человек остаться незамеченным для разведчиков, стоя лагерем на одном месте в течение не менее, чем восьми часов?

Но это затруднение было непреодолимо.

Менес оставлял в крепости часть своих воинов, как в прошлый раз; конечно, остались женщины, наложница Туту и прислужница Киа. Его жена должна была шагать к Мен-Нефер-Ра в числе мечников… чем ближе подходил день выступления, тем сильнее Менеса одолевало искушение приказать Киа остаться. Но теперь он был не вправе так поступить. Киа заслужила свой меч и свое звание воина, и она будет с гордостью делить с офицерами и солдатами все трудности пути и сражаться с ними плечом к плечу.

Но если ее убьют?

- А если тебя убьют? – ответила Киа, когда Менес не сдержал своей тревоги. – Твоя смерть, муж мой, будет и нашим концом!

Менес понял, о чем жена говорит, - не только о том, что их легче будет разбить, лишив командира. Его смерть будет для его людей тем же, чем смерть Ра - для верующих в него.

Они выступили спустя неделю после появления разведчиков Ра. Нанести предварительный удар тот больше не пытался – и Менесу начало казаться, что всесильный и всезнающий бог заперся в своем дворце и боится нос оттуда высунуть. Вполне возможно, что так оно и было. Это существо умело только посылать на смерть своих рабов – а само себя отстаивать не умело… или разучилось.

Идти предстояло чуть меньше суток – и Менес рассчитал, что большую часть пути они преодолеют в первый день. Так, чтобы отдохнуть ночью и еще на другой день – перед тем, как оказаться в виду города. Бой начнется на закате: время, когда человек, сознавая это или нет, перестает думать об опасностях дня и готовится к ночным. Время, когда сменяются часовые под стенами Мен-Нефер-Ра. Время ослабления бдительности…

Наконец наступил решающий день.

Менес шел во главе армии, а его пилоты покинули крепость еще раньше. Войско двигалось с раннего утра, пока солнце еще щадило их: дальше будет труднее, ведь город бога лежит к югу. Менес шагал не оглядываясь – и попеременно чувствовал себя то всемогущим, повелителем победоносной армии, то одиноким, как тот мнимый бог, на которого они наступали. “Царь всегда одинок”, - вдруг подумал молодой воин, глядя перед собою, туда, где раскаленное небо сливалось с раскаленной землей. И впервые мысль о престоле и беспредельной власти над людьми показалась ему не такой заманчивой. Он шагал и шагал, утопая в песке, - и это безбрежное море, край которого все не приближался, казалось Менесу безбрежным морем предстоящих ему трудов.

Вдруг, на этом пути, в этом единении со своей жаркой землей, перед Менесом ясно вырисовалось его будущее. Он победит. И взятие города будет самым малым из его свершений – разве удержать власть легче, чем захватить? Это такое же сражение – но сражение день за днем, непрестанное.

Когда наступил полдень, войско остановилось на отдых.

В отдельную палатку к Менесу пришла Киа, точно долгожданная прохлада, - и, неожиданно для себя, они быстро и бурно сочетались. После, когда Менес, мокрый от пота и тяжело дышащий, прижимал к себе мокрую и растрепанную жену, он подумал, что их крики наверняка могли услышать снаружи. Эта мысль только чуть смутила любовников: она была счастливая и будоражащая. Разве Нут рождает своих детей не на глазах у всех? Разве творцы-небожители могут стыдиться себя и своей божественной любви?

Они с Киа как будто воспаряли все выше… все менее доступные обыкновенным чувствам. Да, на них сейчас смотрели все, - но и судили их иначе.

Когда войско возобновило путь, Менес все еще нес в себе счастье единения. Будущему царю казалось, что его, его любви и силы, хватит на всех людей, что окажутся под его защитой. Как будто он сейчас, в этом темном шатре, слился не только со своей подругой – а со всеми, кто вместе с нею отдался его власти. Или же только примет ее.*

Они без помех двигались до самого вечера, сделав только одну небольшую остановку для отдыха и еды; потом шли еще час, до полной темноты. Менес приказал разбить лагерь и выставил часовых. Потом, обойдя стоянку и удостоверившись, что все в порядке, ушел спать в палатку, которую делил только с женой.