Звездный лед

– Но я не понимаю, зачем «мускусным собакам» пробивать новую дыру? Отчего не воспользоваться старой?

– Стены ремонтируют себя. После недели-другой они становятся как новые.

Белла умолкла. Ее раздирали противоречивые чувства. Хотелось найти выход наружу, даже если это стоило бы Януса. И ужасно не нравилось свое полное бессилие в данной ситуации.

– Что требуется «мускусным собакам» для достижения их цели?

– Заглянуть вглубь Януса, добраться до нужного слоя машин. Сами по себе «мускусные собаки» недостаточно умны и развиты для такого, но им помогут «вырвавшиеся».

– Сколько у нас осталось времени?

– Не имею понятия. Может быть, часы. Может, дни или недели.

– И затем Янус взорвется.

– Что-то в этом роде. Тут и говорить не стоит, что «мускусные собаки» вряд ли захотят остаться в этом отсеке Структуры, когда произойдет взрыв. Они используют ключ, чтобы закрыться в соседнем отсеке.

– А мы, с другой стороны, умрем.

– Если мы останемся здесь во время взрыва, я бы оценил наши шансы как очень малые.

– Ладно. Я услышала достаточно. Нужно срочно все остановить.

– Это не так просто, как кажется.

– Почему нет? Ведь «фонтаноголовые» могут разделаться с «собаками». Или нет?

– Могут. Но им необходимы более веские доказательства, чем сведения одного «шепчущего». В противном случае они рискуют навлечь гнев остальных членов Союза Пятой Оси. «Шепчущие» имеют репутацию не самой правдивой расы, прошлое их небезупречно. Всегда остается вероятность того, что информация нашего «шепчущего» – часть задуманной интриги против «собак».

– Но ты же сказал, что «собаки» купили ключи у «шепчущих».

– Белла, это всего лишь сведения третьей стороны. У нас нет ни единого клочка информации, который бы не вызывал сомнения.

– То есть вы будете спокойно сидеть и смотреть, как мы умираем?

– Этого я не говорил. Я сказал всего лишь, что нужны более веские доказательства, чем находящиеся теперь в нашем распоряжении. Не считай, что Маккинли и остальным наплевать. Они уже делают все возможное, чтобы защитить вас от «вырвавшихся».

– Я напугана.

– Я тоже. И давно так не боялся.

Он осторожно коснулся ее руки.

– А теперь мне нужно вернуться к «фонтаноголовым». Они стали очень добрыми друзьями, и я не могу позволить им смотреть в эту пропасть одним. Когда придут «вырвавшиеся», я хочу быть с «фонтаноголовыми», что бы ни случилось.

– Что делать с «мускусными собаками»? Ты можешь предложить хоть что-нибудь действенное?

– Хотел бы. Но я хорошо знаю нашу историю. И понимаю, что произойдет тогда.

– И я понимаю, – проговорила она обреченно. – Джим, я знаю, что произошло после Порога. И знаю, что слишком сильное оружие чуть не сделало с человечеством.

Впервые за многие годы Белла поняла, что поразила Джима и застигла врасплох. И зло обрадовалась, но и огорчилась в то же время.

– Как ты можешь знать? – выдохнул он.

– Могу. Мне рассказал кое-кто.

– Кто же?

– Подруга по имени Хромис Сон-Трава Шалашник.

Он закрыл глаза, и Белла ощутила, как оживает в его голове колоссальная, древняя, нечеловеческая память.

– Политик? Конгресс Кольца Линдблада?

– Она нашла меня. И я знаю все.

Он посмотрел на Беллу, удивленный и опечаленный:

– У меня появились подозрения, когда ты сказала, что эта Структура – не вблизи Спики. С тобой определенно пообщался кто-то сведущий. Как еще ты могла узнать, насколько далеко мы забрались?

– Думаю, я смогу довериться ей, если дела пойдут скверно.

– В свое время Хромис считали мудрой. Но, Белла, ты ведь не знаешь ее. Тебе известна лишь тонкая тень, посмертная маска. Ее призрак, вероятно считающий, что хочет добра тебе…

– Возможно, она – все, что у нас теперь есть.

* * *

Белла стояла в секретной, усиленно охраняемой лаборатории под Крэбтри, у черного куба. Казалось, прошло много месяцев с тех пор, как она впервые притронулась к нему. После того как Хромис вошла в ее голову, у Беллы не было причин вновь посещать куб. Она приказала прекратить все исследования, а ученых, занятых ими, распределила по другим проектам. Сенсоры и датчики убрали. Куб более не вращался. Он уже не притягивал, не создавал ощущения того, что ищет прикосновения. И выглядел не более живым, чем вырезанный и отполированный кусок угля.

– Меня всегда интересовало, что произошло бы, случись мне умереть. Если куб запрограммирован реагировать лишь на мою ДНК, никто другой…

– А, это не важно, – отмахнулась Хромис. – Честно говоря, мы считали ваши шансы найти куб практически нулевыми. И всегда полагали, что лишь ваш далекий потомок сможет обнаружить наше послание.

– Но где гарантия того, что я сумею передать свою ДНК? И какой прок был бы моим далеким потомкам от куба, который невозможно использовать?

– Мы посчитали, что это не станет препятствием для них. По нашему мнению, они наверняка сохранили бы вашу кровь либо хотя бы релевантный образец ДНК как символ и память. Вряд ли им стоило бы больших затрат сохранить часть вас на случай, если ДНК вдруг понадобится.

– И это обмануло бы куб?