Звездный меч

Теперь стало ясно, почему Центральное Солнце — перламутровое. Огромная звезда была окружена слоем газа, который смягчал ее излучение и придавал этот особый цвет. Окружающая туманность видна была нечетко, принимая необычные формы, ускользающие от глаза. Но она была там, и чем дольше на нее смотрели, тем больше она казалась.

— Ну, Элвин, — сказал Хилвар, — тут столько миров, что можно выбирать. Или ты собираешься исследовать все?

— К счастью, в этом нет необходимости, — заметил Элвин, — если мы вступим в контакт где-нибудь, то получим нужную нам информацию. По логике следует направиться к самой большой планете Центрального Солнца.

— Если она не слишком большая. Я слыхал, на некоторых слишком больших планетах человек не может существовать — он будет раздавлен собственным весом.

— Сомневаюсь, что здесь это так: я уверен — это искусственная система. В любом случае мы сможем увидеть из космоса, есть ли там города и здания.

Хилвар указал на робота.

— За нас уже все решили. Не забывай: наш проводник бывал здесь раньше. Он везет нас к себе домой. Интересно, что он об этом думает.

Элвина это тоже интересовало. Но было ли это правильно, имело ли вообще какой-то смысл — полагать, что робот испытывает нечто, напоминающее эмоции человека, сейчас, через столько тысячелетий, возвращаясь в старинный дом Мастера?..

С тех пор как Центральный Компьютер снял блоки, делавшие робота немым, в его действиях не прослеживались ни чувства, ни эмоции. Он отвечал на вопросы и подчинялся командам, но его истинная личность оказалась совершенно недоступной. А в том, что он обладает личностью, Элвин не сомневался. Иначе Элвину не пришлось бы испытывать неясное чувство вины при воспоминании, какую шутку он сыграл с ним и с его ныне покойным товарищем.

Робот все еще верил в то, чему его научил Мастер, хотя и видел, как тот творил ненастоящие чудеса и рассказывал байки своим последователям. Однако ничто не поколебало его верности. Он умел, как и многие живые существа, примерять противоречия.

Теперь он следовал за своими древними воспоминаниями туда, откуда все начиналось. В ярком сиянии Центрального Солнца почти терялась бледная искорка света, которую окружали еще более слабые отблески меньших миров. Невероятное путешествие подходило к концу. Скоро они узнают, был ли в нем смысл.

20

Планета, к которой они приближались, находилась теперь лишь в нескольких миллионах миль от них, — прекрасный многоцветный светящийся шар. Нигде на ее поверхности не существовало полной темноты: когда она выходила из-под влияния Центрального Солнца, по ее небу поочередно проплывали другие светила. Теперь Элвин хорошо понимал значение предсмертных слов Мастера: “Чудесно следить за цветными тенями на планетах вечного света”.

Они находились так близко, что сквозь тонкую дымку атмосферы виднелись континенты и океаны. И они с удивлением заметили, что границы между землей и водой были на удивление правильными. Значит, континенты этой планеты тоже не творение природы. Однако как просто было создать новый мир тем, кто зажег солнца!

— Это вовсе не океаны, — воскликнул неожиданно Хил вар. — Посмотри внимательно!

Когда планета приблизилась, Элвин понял, что имел в виду его друг. Он слишком хорошо знал, что означают линии и полосы, которые он ранее принял за границу моря, и у него стало неспокойно на душе. Он уже видел нечто подобное в пустыне вокруг Диаспара. То было откровенное свидетельство: путешествие напрасно!

— Эта планета так же суха, как Земля, — грустно отметил он, — воды здесь нет, а лишь скопления соли там, где испарялась вода.

— Они не должны были этого допустить, — ответил Хилвар, — боюсь, мы просто опоздали.

Разочарование Хилвара было таким горьким, что Элвин не смог ему ничего ответить, а только молча смотрел на огромный мир, раскинувшийся перед ним. Планета медленно вращалась под ними, и ее поверхность величаво вздымалась навстречу. Им стали видны здания — мельчайшие вкрапления, разбросанные повсюду, за исключением дна океанов.

Этот мир — некогда центр Вселенной — теперь был мертв, воздух — пуст, и на поверхности ничто не напоминало о жизни. Однако корабль продолжал бесцельно скользить над застывшим каменным морем, которое то тут, то там собиралось в огромные волны, возносившиеся к небесам.

Наконец корабль остановился, словно робот вернулся к началу своей истории. Под ними находился огромный мраморный амфитеатр с колонной из белоснежного камня посредине. Элвин немного подождал, но поскольку машина не двигалась, он отдал приказ сесть у подножия колонны.

До последнего момента Элвин не терял надежды найти жизнь на этой планете. Но надежда развеялась, как только открылся воздушный шлюз. Нигде прежде он не слышал такой полной тишины, даже в уединенном Шалмиране. На Земле обязательно что-то звучало: шум голосов, шорох от движения животных; вой ветра… Здесь же ничего этого не было и уже никогда не будет.