Звёздный огонь

Необычно яркий лунный свет заливал полнеба, заставляя щурить чувствительные глаза. Когда-то Змееныш любил выдумывать пытки, которым он, представься такая возможность, подверг бы тех, кто превратил его в ночное существо, обреченное на страдания и одиночество до конца своих дней… до конца рабского существования, по недоразумению называемого «жизнь». Но теперь он отказался от подобных мечтаний, отбросил их: что толку в мучениях тела? Куда интереснее проникнуть в замыслы жертвы, понять, чему она посвящает отмеренное богами время, чего желает больше всего на свете — и разрушить это до основания!

— Моё время — ночь, — пробормотал Змееныш чуть слышно. — Моя битва начинается и заканчивается ударом в с-спину. А с-сам я тварь ползучая… «Кто посягнет на небесное наследс-ство, будет вечно ползать в пыли», — так он с-сказал, да? Ох, три тысячи кракенов! Ты помнишь, родная? Мы мечтали, как отправимс-ся на юг, в царство мерров… Мы пели, встречая рассвет, и ты росла у меня на глазах. — Он зажмурился, пытаясь удержать внезапно подступившие слезы. — Я вот всё вс-спомнил… никогда не думал, что это будет так больно…

«Утренняя звезда» ответила легким, еле ощутимым прикосновением. Она могла бы объять его полностью, как вода, но не смела — Звездочет по-прежнему оставался капитаном, и подобное своеволие не могло ускользнуть от него. Но Змееныш понимал и чувствовал её куда лучше Звездочета, хотя прежней связи между ними не было уже очень давно.

…Разрушить, уничтожить, обратить честолюбивые планы старого пирата в пыль, в пепел, в мусор. Звездочет был столь уверен в своей власти над Змеенышем, что не считал нужным что-то от него скрывать. Матросам «Утренней звезды» было невдомек, что желтоглазый парнишка в черном знает все до единой тайны их капитана, включая и его настоящее имя — оно одно ввергло бы их в трепет. Эти тайны были и впрямь в безопасности: что может сделать раб, не способный без приказа хозяина даже дышать? Но Звездочет позабыл об одной немаловажной вещи: на суше высокая гора или бездонная пропасть могут стать непреодолимым препятствием для путника, а вот в море путей великое множество.

Змееныш не мог нарушить приказ, но мог его обойти.

И обходной путь, совсем недавно скрытый в тумане, теперь сиял перед ним во всей красе…

…Принцесса больше не могла скрывать тайну. Она пришла к отцу и сказала, низко опустив голову: «Я всегда была послушной дочерью! Но однажды в окно моей комнаты заглянула вечерняя звезда, и с тех пор мне нет покоя, потому что дар видеть сокрытое оказался бесполезен. Помоги узнать, о чем говорят звезды, иначе я покину тебя!» Короля очень испугали слова принцессы; он не знал, как поступить, а потому решил обратиться к тому, кого молва называла знатоком небесного наречия. Молодой князь с душой, подобной пламени, согласился помочь владыке и прибыл в замок так быстро, что многие удивились: уж не восточный ли ветер примчал его на своих крыльях?

Когда король увидел юношу и услышал его речи, то понял сразу: стоящий перед ним не только красив, но и умен не по годам, а потому опасен. «Что же мне делать? — подумал король. — Если я не пущу его к дочери, то потеряю её. Если пущу — тоже потеряю… Как быть?» «Я могу помочь, Ваше Высочество, — сказал вдруг старший советник, хоть его никто не просил о помощи. — Вы ведь знаете, что в комнату принцессы ведет единственная лестница, а сама эта комната расположена на вершине башни. Чтобы её покинуть, надо стать птицей! Так пусть же юноша поклянется вам и мне, что никогда не предложит принцессе сойти вниз по этой лестнице и не сделает такого, что могло бы вызвать у неё подобное желание!»