Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень

– Звезды не могут предвещать гибель. Они только предупреждают об опасности, возможно, об очень большой, но всегда оставляют надежду. Человек ведь и без всякого гадания преисполнен надежд.

– А если человек одинок, покинут друзьями, несчастен, неужели и тогда звезды не могут подсказать ему выход из тупика?

– Боюсь вас огорчить, Леонора, но звезды не могут подсказывать выход. Они лишь говорят о тех обстоятельствах, которые могут сложиться в то или иное время. Решать всегда приходится самому человеку.

– Все так. Все правильно, – тихо проговорила Леонора. – Но вы не оставляете мне надежды, Себастьян. Стало быть, не советуете даже заглядывать в этот гороскоп и признаете напрасным свой труд?

Себастьян был поражен таким неожиданным выводом.

– Что вы! Я совсем так не считаю.

– Значит, вы говорили мне неправду?

– Да нет же, Леонора, сущую правду! Я говорю только о том, что свобода действия и ответственность за него остается за человеком, что нужно правильно и с умом относиться к тому, что говорят звезды. Но к вам, Леонора, это не имеет отношения.

– Вот как!

– То есть я хочу сказать, что вы умны и, вне всякого сомнения, поступите правильно. Вы должны знать, как нужно поступить, ведь вы… вы необыкновенная девушка. Признаться, ваш гороскоп доставил мне немало хлопот.

– Вы говорите так искренне и в то же время так противоречиво… – задумчиво произнесла Леонора.

– Да! – выпалил звездочет. – Возможно, я противоречу себе и не совсем точно выражаюсь… Последние два дня я сам не свой, но в этом виноваты, отчасти, вы…

– Себастьян, прошу вас, не говорите так, – перебила его Леонора.

Звездочет покраснел, но отнюдь не смутился, как это бывало прежде. Стоило ему только взглянуть на Леонору – как он чувствовал, что волна невыразимого счастья захлестывает его с головой: он может вот так просто сидеть возле возлюбленной и говорить с ней!

– Нет, – говорил он, – это так, и ничего с этим не поделаешь. Я всего лишь хотел сказать, что знание будущего может повредить человеку слабому, но сильному, смелому человеку оно может оказать большую услугу. А вы, Леонора, сильная и смелая. Да-да, я это чувствую, – Себастьян так увлекся, что поднялся с кресла. Вслед за ним поднялась и Леонора. – Вы необыкновенная девушка. И я ужасно рад, что вы приехали в наш город, к своему дяде. Я не знаю, как жил бы, если бы этого не случилось!

Себастьян медленно приближался к Леоноре, не сводя с нее пылающего взора. А та смотрела на него взглядом, полным изумления и испуга. Она медленно отступала, выставив вперед руку, как бы желая загородить уста звездочету. Но Себастьян все говорил и говорил, и приближался к ней.

– Что бы я делал, если бы не встретил вас? Я никогда не был за пределами герцогства, всю жизнь прожил в этом городе и не могу, конечно, судить обо всем мире. И все-таки клянусь, что нет на свете никого прекраснее вас, добрее, великодушнее. Вчера вы спросили меня, считаю ли я вас красивой. Но ведь это странный вопрос! Вы совершенны, вы… Я… я люблю вас, Леонора!

Себастьян вдруг остановился. То сокровенное слово, которое он носил в себе два дня, вдруг вырвалось наружу и, как показалось звездочету, раскололо небо подобно фейерверку алхимика Бертольда. Он недоуменно смотрел на Леонору, а она – на него. Не сговариваясь, они отвернулись друг от друга, повернувшись к окну, у которого оказались незаметно для себя.

Горожане, похоже, обсудив все вчерашние новости, расходились по своим делам, торопливо пересекая Ратушную площадь.

Первой нарушила молчание Леонора.

– Мне кажется, что за несколько месяцев моего путешествия я прожила долгую жизнь. Я выехала из дома моего отца наивной девчонкой, а теперь… кажусь себе ужасно взрослой. Это так грустно. Милый Себастьян, вы многого не знаете и, боюсь, понимаете все как-то неверно. Меня это печалит… сама не знаю почему… Впрочем, нет, знаю.

Леонора замолчала. Себастьян слышал, как бьется его сердце, и видел, как за окном мелькают знакомые лица. Звездочет уже сожалел о своей несдержанности. Он вспомнил о Карабусе, и великая грусть наполнила его душу.

– Я давно хотела спросить, – проговорила Леонора, и по голосу Себастьян понял, что она улыбнулась. – Для чего вы тогда, на башне, наставили на меня свою астрономическую трубу?

Себастьян тоже улыбнулся.

– Странно. Вот вы сейчас спросили, а я едва вспомнил, как будто это было так давно. А между тем, прошло всего два дня.

– Вы не ответили.

– Я хотел разглядеть вас поближе.

– Но почему?

– Меня поразил ваш голос. Помните, вы остановили одного из рыцарей, рвущихся в драку? Ваш голос пронзил меня.

– Неужели я так громко крикнула?

– Нет, просто у вас такой красивый голос. И еще, у вас очень красивый смех. Правда, вы смеялись один раз, вчера на балу.

– Да, – вздохнула Леонора, – в последнее время я редко смеюсь.

Они по-прежнему смотрели в окно и лишь легонько, невзначай, касались друг друга локтями.

– Вы, должно быть, ужасно рассердились на меня, – сказала Леонора.

– За что же?

– Ну как, ведь из-за меня вы разбили это необычное стекло в трубе.