Читаем Звездолет с перебитым крылом полностью

Звездолет с перебитым крылом

Она очнулась, я почувствовал, как она шевельнулась на плече, напряглась, я немедленно остановился и опустил девчонку на мох. Она немедленно вскочила и попыталась разбить мне колено ударом тяжелого ботинка, лягнула, равновесие потеряла и немедленно свалилась на мох, схватившись за живот.

Ее тошнило фиолетовым. Черникой.

Нелепая ситуация. Я растерялся, поискал по карманам платок, но его не было, зачем в комбинезоне платок…

– Извини, – сказал я глупо.

Я отступил, ей, наверняка неудобно, все-таки…

– Ничего страшного, – сказал я. – Я однажды объелся мороженым, тоже тошнило…

Она посмотрела сквозь меня. Пожалуй, она была красивой, в левый глаз начала затекать кровь, к вечеру затянет. Нет, точно красивой. Наверное, музыкант она, в оркестрах всегда повышенное содержание красавиц. Играет на скрипке, пальцы длинные.

– Давай помогу, – предложил я и протянул руку. – Нам помогут, я хочу сказать. Твой брат там остался… с ним все хорошо, я проверил, он в себя придет скоро, он не ранен. Тебе сильней досталось…

Я потрогал голову, улыбнулся.

– Полагаю, у тебя контузия. Ничего страшного, не надо делать резких движений, надо осторожно…

Она отодвинулась, вытерла рот рукавом.

– При контузии часто тошнит, я читал, – улыбнулся я.

– Нет контузии, – сказала она. – У меня нет контузии. Это не контузия, это…

Я не понял, что она сказала дальше, невнятный термин, вроде «неполного совмещения», и от этого самого неполного совмещения у нее «ситуативная дезориентация».

Про дезориентацию правда, она то и дело вздрагивала и смотрела на свои руки, будто в первый раз их видела. А я еще по голове ей добавил, вдогон к ситуативной дезориентации. От ситуативной дезориентации к системной дезинтеграции. Ее сильно качало, сотрясение мозга, в глаза бы поглядеть, но не дастся.

– Ты из четвертого батальона, так ведь? – спросила она. – Сколько вас осталось? Где оружие? Командир жив? Ты дезертир?

Я ответил. По возможности терпеливо.

– Я не из четвертого батальона. Я не дезертир. Я впередсмотрящий. Но это временно, я пока не знаю, чем заняться. Оружие мы с собой не брали, хотели только ножами обойтись.

Она поглядела на меня с ненавистью, затем бешенство в глазах погасло, взяла себя в руки. Видимо, сейчас попытается усыпить бдительность.

– Мы в опасности, – девчонка поднялась.

– Нет никакой опасности, – ответил я. – Хотя нет, есть. Твой брат в опасности, он вооружен и неадекватен. Ему помощь нужна, его лечить надо, я таких еще не встречал…

– Макс! Послушай!

Оказалось, имя она запомнила. Ладно, послушаю.

Она стояла передо мной, смотрела золотистыми глазами с кровавым оттенком. Ага. Усыпляет.

– Ты не понимаешь… я тоже не понимаю… Если они узнают про нас, они зачистят территорию…

Я достал нож, приложил лезвие к рассеченной щеке.

– Кто «они»?

Она не ответила.

– Пойдем, – сказал я. – Так лучше.

Она не стала спорить.

Мы прошли еще немного. Сосны сделались кривее, мы приближались к танку.

– Лучше тебе отпустить меня, – сказала она. – Если ты дезертир, зачем ты меня тащишь?

– Да я тебя не тащу, – ответил я. – Просто ты сама не дойдешь никуда, ты по пути свалишься…

Она сделала несколько неуверенных шагов. Контузия.

– Мы дойдем до танка…

– Ты танкист? – тут же перебила девчонка. – Бригада «Костёр»?! Она должна была подойти…

– Я не танкист, – терпеливо сказал я. – Танк не мой… То есть он подбитый. Я имею в виду, старый. Он там сто лет уже, его сожгли… Я космонавт.

Она посмотрела на меня как на умалишенного. Их не осталось, но как на них смотреть, все знают. И глаз у нее чуть косил.

– Не ври, – сказала она. – Космонавтов нет. И звездолетов нет…

Звездолетов нет. Лучше не спорить, не волновать, лучше со всем соглашаться.

– Нет ничего, – повторила она. – Все сгорело, все, как он обещал…

– Кто? – осторожно спросил я.

– Это мы виноваты, – она посмотрела своими безумными золотыми глазами. – Это мы… нельзя было вмешиваться, но мы вмешались… И он сжег все, ничего не осталось…

– Ну, хватит, – попросил я устало. – Хватит уже, всё, какая война?

– Она идет… Скоро штурм, мы должны успеть…

Я взял ее за плечи и сказал спокойным домашним голосом:

– Нет никакой войны, нет никакого штурма, все закончилось давным-давно. Вы… скорее всего отравились… Отравились. Надышались. Все хорошо будет.

Она смотрела. Не на меня, мимо, не могла сосредоточиться, глаза вспыхивали и гасли.

– Штурм… штурм хороший… западный бастион уберем…

– Да-да, – согласился я. – Бастион с запада, все в порядке…

– Ничего не в порядке! – она попыталась вывернуться. – Ничего не в порядке!

Отпустил ее и сразу поймал – девчонку сильно качнуло, видимо, самостоятельно держаться у нее не получалось никак.

– Последняя война сорок лет назад закончилась, – сказал я. – Вот тут, на этом самом месте.

Я притопнул ногой. Девчонка поглядела в землю.

– Пойдем, – попросил я. – Тут недалеко. Там мои друзья, у них транспондер. Его запустим, и через минуту прибудет поддержка, спасатели…