Звездолет с перебитым крылом

— Психи, — шепнул мне Дюшка. — Их летом выпускают, вот они и рыщут.

Вряд ли психи, подумал я. Скорее, из дома сбежали. Позапрошлым летом один из Второй школы удрал на Байконур, ракеты смотреть, поймали лишь в Казахстане.

— Тебе только масло? — спросила Лидия.

Я расплатился за масло, убрал бутылку в сетку. Вышли на улицу. Ни девчонки с рюкзаком, ни мелкого пацана видно не было, видимо, на Пионерскую свернули.

Руки замаслились от бутылки, я сорвал подорожник и вытер.

— Психи из Эстонии, — сказал Дюшка.

— Почему из Эстонии? — не понял я.

— Там все белобрысые, как эти, — пояснил Дюшка. — По-русски плохо понимают, разговаривают не так, консервы с хлебом купили. Денег много у них…

— И почему тогда психи? Может, туристы.

— Может, и туристы, — согласился Дюшка. — Может, на байдарках плывут. У меня тетка в Эстонии живет, там многие на байдарках любят. Вот поплыли на байдарках, перевернулись, остановились еды купить.

Все-таки, наверное, на самом деле туристы. Консервы купили рыбные, суп из них легко варить… Хотя из минтая плохой суп, лучше кильку уж тогда или сайру. Да кто их знает, вдруг у них в Эстонии как раз так и варят?

— Она не курит, — сказал вдруг Дюшка.

Не курит.

— Зубы белые, — пояснил он. — И ногти не пожелтели. Братан всего месяц смолит, а и зубы пожелтели, и ногти.

— Зачем ей тогда сигареты? — спросил я.

— Не знаю. Может, моль травить.

— Моль лучше папиросами, — возразил я. — Или махоркой, так дешевле.

— Ну не знаю. Какая разница? Пойдем на мост.

— Зачем? — не понял я.

— Да просто.

Не хочет домой возвращаться, подумал я. Сорняки полоть не хочет. Через мост длиннее.

— Посмотрим, как старшаки ныряют, — придумал повод Дюшка. — На той неделе один до воды не долетел, об опору грохнулся и руку сломал, а? Орал, как ненормальный.

Мне тоже домой особо не хотелось, не потому что сорняки, а потому что делать нечего.

— Пойдем на мост, а? — снова предложил Дюшка. — В машины поиграем.

В машины интересно, вообще-то. Мост делится, одна сторона моя, другая Дюшкина, с чьей стороны машина показывается, тот и выиграл. А кто проиграл, тому фофан. В прошлый раз играли, так с моей стороны военная колонна пошла, я Дюшке двадцать семь безжалостных подряд вколотил, до шишки. С тех пор Дюшка отомстить хочет, он злопамятный.

— А лоб не треснет? — усмехнулся я.

— Не треснет, не боись.

Дюшка потер лоб. Отправились к мосту. А мне что? Мне в таких играх почему-то везет, а если и проигрываю, то несильно, не как Дюшка. Он проигрывает почти всегда, что в мост, что в орлянку, но чем больше проигрывает, тем сильнее в удачу верит. Вот он все про пятьдесят копеек юбилейные рассказывает, ну, что нашел на прошлой неделе, вроде как удача улыбнулась. Врет. А если и нашел, то давно купил на них лотерейный билет и теперь ждет выиграть холодильник.

Речка у нас под холмом, а сам город на холме, идти можно вдоль дороги, а можно через парк. Пошли через парк. Дюшка всегда через парк ходит, но не природой полюбоваться, а с интересом. В парке на самом верху холма у нас пивбар, под вечер там собирается народ, многие тут же под деревьями и засыпают. Мелочь у них из карманов просеивается, а у Дюшки глаз цепкий. Ну и бутылок на сдачу можно наискать.

В этот раз, правда, никакого прибытка не получилось, бутылки с утра ханыги собрали, мелочи Дюшка не нашел, только лимонадные крышки блестели. Их Дюшка собрал, он их набивает у себя в будке на стену, чтобы было похоже на подводную лодку.

На мосту никого не было, ни купальщиков, ни рыбаков, эти к вечеру подтянутся. Мы с Дюшкой встали на середине, стали плевать в воду и ждать машин. Удача оказалась на моей стороне, как обычно, — со стороны города показался молоковоз. Дюшка скрипнул зубами и подставил лоб. Сразу за молоковозом покатил «кировец» с прицепом, и Дюшка тут же получил еще один полновесный и посмотрел на меня с ненавистью, хотя сам же предложил играть, я его за уши не тянул. После «кировца», изрядно пошатавшего деревянный мост, никаких машин долго не казалось, но потом притарахтела зеленая «Колхида», и снова с моей стороны.

— Да что такое-то… — шмыгнул носом Дюшка.

А я приготовился пробить третий фофан. Нарочно долго и угрожающе складывал пальцы в могучую комбинацию, чтобы третий удар оказался сокрушительней предыдущих. И даже вспомнил сказку про попа и Балду, и сказал зловеще:

— Как со третьего щелчка выпал мозг у старичка…

— Смотри-ка! — Дюшка отпрыгнул от третьего фофана и показал пальцем на противоположный берег.

Я посмотрел, чего уж. Хотя и подумал, что сейчас Дюшка не выдержит и пустится позорно бежать. А пусть, если убежит, собака, я с ним больше ни во что играть не стану.

— А вот и психи, — сказал Дюшка.

«Колхида» проскрипела мимо.

Девчонка и мелкий в куртке не по размеру, которых мы встретили в продуктовом, сидели на бревнах у воды. Видно было, они только что сюда явились, потому что пацан стягивал с ног сапоги, а девчонка доставала из рюкзака продукты. Минтай в банках и хлеб.

— Вот они где, — ухмыльнулся Дюшка. — Голубчики…

Девчонка достала нож.

— Ого, какой режик! — с уважением прошептал Дюшка. — Четкий…