Звездолет с перебитым крылом

— Ну и что? Вот ко мне братан из Перми приезжал, он вермишель с сахаром ест. И ничего, не псих. А эти-то психи, сразу же видно. Кто же консервы с черным хлебом ест, изжога потом замучает…

Вдруг пацан ойкнул, подпрыгнул и хлопнул себя по шее. Оса, наверное, или слепень. Или шершень — слишком высоко он подпрыгнул, как от шершня, шершень так куснет, что неделю потом шишка. Так вот, парень ойкнул, подпрыгнул и столкнул полбуханки в реку. Течение ее подхватило и стало выносить к середине.

Пацан тут же соскочил с бревна и вступил в реку, прямо в куртке, не раздеваясь.

Соть речка довольно глубокая, особенно за Липовкой если, да и под железнодорожным мостом сомы водятся, по слухам, чуть ли не в человеческий рост. Но здесь, у деревянного моста, она разливается широко и глубина получается небольшая. Хотя пацану этого вполне хватило.

Он шагнул, и тут же провалился с головой, всплыл и уцепился за куст, торчащий над берегом. Засмеялся.

А сестра его… Она тоже шагнула в воду, тоже с головой. Но не всплыла. Ухнула и все, нету, бульк — и тот несильный получился.

— Ничего себе… — прошептал Дюшка. — Утонула…

При мне еще никто не тонул. Хотя в нашем городе то и дело кто-то тонет, но это обычно за дамбой, там глубоко, а мы туда купаться не ходим. А на нашей части реки утонуть трудно, нужно нарочно стараться.

А девчонка, кажется, старалась. Как булькнула у берега, так и не всплыла, наверное, на топляк головой наткнулась. Топляков в реке хватает, сплав же, многие о топляк стукаются и ноги ломают.

Надо было спасать эту дурочку пока не поздно.

Я побежал по мосту к берегу, по пути прикидывая, что делать. Сам плавал я плохо, не тонул, конечно, на воде держался, но до сих пор Соть по глубине не переплывал.

Так вот, бежал по мосту и думал, как ее вытаскивать. Кажется, утопленников надо за волосы доставать, так удобнее. Или по затылку стукать, чтобы не барахтались. А искусственное дыхание прямо на плаву делать, в школе рядом с кабинетом НВП как раз такие плакаты есть, там все объясняется.

Правда, я сильно сомневался, что смогу все эти мероприятия осуществить, но не стоять же истуканом? Человек тонет, надо что-то делать.

Я добежал до конца моста и почти спрыгнул с насыпи, но услышал:

— Стой!

Дюшка махал руками, указывал на реку.

Я посмотрел.

Девчонка всплыла на середине, всплыла и теперь догоняла кусок хлеба. Интересный у нее стиль плавания был, очень быстро, и кажется, что руки и ноги не двигаются, только голова над водой. Понятно, спасать ее не надо, она сама кого хочешь спасет. Я направился обратно к Дюшке.

Пацан продолжал висеть на иве, он никак не мог выбраться на скользкий берег, срывался и снова повисал на кусте, на осиное гнездо издали походил.

Девчонка тем временем догнала хлеб и теперь возвращалась. В этот раз она плыла наискосок против течения, но скорости не потеряла.

— Я же говорил — сумасшедшие! — с восторгом прошептал Дюшка. — Настоящие!

— Ну…

Мне почему-то не хотелось, чтобы девчонка была ненормальной. Пусть немного странной, из Эстонии, но не ненормальной. Хотя я с ней и не знаком совсем, мне-то что…

— Почему сумасшедшие? — спросил я.

— Ты бы поплыл за куском хлеба? — спросил Дюшка.

— Я? Нет. Но, может, у них в Эстонии другие обычаи.

— Может. Кто его знает…

— Она может и из Ленинграда быть, — предположил я. — В Ленинграде к хлебу свое отношение.

— Из Ленинграда? — спросил Дюшка с сомнением. — Ну если из Ленинграда… Слушай, они непохожи на ленинградцев, у меня сеструха двоюродная в Ленинграде живет, так она, знаешь, как одевается?

Девчонка добралась до берега, вылезла, положила хлеб на бревно, а затем сняла с куста своего братца. С обоих стекала вода, но ни пацана, ни девчонку это не смущало, они продолжили обед. Девчонка лишь рукава у свитера подтянула, а пацан и куртку снимать не стал.

Хлеб размок, девчонка чуть подумала, потом отжала из буханки воду. Получился мякиш размером с кулак.

— Могу поспорить, сейчас есть будут, — хихикнул Дюшка.

— Да брось, кто будет такое есть?

Но Дюшка оказался прав. Девчонка откусила от мякиша, стала жевать.

— Мне кажется, они шпионы, — сказал Дюшка.

— Ты же говорил — психи, — напомнил я.

— Я передумал.

Глава 2. Спецлилипуты

Дюшка положил на колоду банку с консервами. Частик в томатном соусе, самые дешевые, минтая в масле поскупился купить. Хотя и правильно, минтай и правда дорогой, а частик нет, у меня бабушка частика кошке покупает.

— Проведем следственный эксперимент, — сказал Дюшка.

Дюшка человек противоречивый. Внешность у него гадкая, с этим спорить трудно, чего уж. На обезьянку похож. Не на гориллу, не на шимпанзе и не на макаку, а на такую маленькую наплечную обезьянку, с которой люди в Геленджике фотографируются. Лицо у такой обезьянки сразу и наглое, и печальное, и кажется, что, когда отвернешься, эта обезьянка тебе в спину обязательно плюнет или фиником гнилым запустит. А с человеком, похожим на обезьянку, как-то вот не хочется особенно дружить, от него всегда ожидаешь.