Звездолеты погибшей империи

— Пригласить их недолго, — возразил Рейхенау. — А нужно ли?

— Не нужно, — сказал Вин Уайт. Все посмотрели на него.

Вин встал.

— При данных ограничениях… В общем, позвольте мне сказать то, что никто из вас не решается сказать первым. Никакой высадки на Токугаву не будет. Будет обстрел планеты с высокой орбиты. С самой большой дистанции, на которой затухание интенсивности гразеров еще пренебрежимо мало. Рассчитать ее вы можете и сами. Это — единственный способ свести к минимуму потери. Наши потери.

Адмиралы молчали. Рейхенау прекрасно представлял, что сейчас творится у них в головах. Они понимают, что Уайт прав, и понимают, что эта правота — чудовищна. Огонь с линейных кораблей по поверхности планеты. Средство, которое не применялось в этой войне еще никогда. Оно не использовалось даже как угроза. Все понимали, что если уж захватывать планету — то вместе с населением и инфраструктурой.

То есть не все, как выяснилось…

Рейхенау собрался. Сейчас предстояло сказать самое неприятное.

— Итак, у нас есть шесть линкоров, четыре линейных крейсера и два суперлинкора. Господа артиллеристы, мне нужны расчеты. Что мы можем сделать с этой силой? И… — он поискал глазами Вина Уайта, — мне надо точно знать, какую территорию предстоит накрыть. Войдите в контакт с разведкой, пожалуйста. Потому что вы правы. Нам придется бить по Токугаве с большого расстояния, чтобы уберечь корабли и людей… Своих людей. Господа, вы, наверное, помните, что когда мы готовили прошлое наступление на Токугаву… неудачное… тогда именно я спросил Ангела: допускает ли он возможность удара тяжелых кораблей по планете. И он ответил, что в крайнем случае — допускает. Так вот, этот случай настал. У кого есть предварительные прикидки?

— Имея двенадцать кораблей основного класса, мы можем почти все, — сказал Музалон. — Такой мощности с избытком хватит, чтобы пробить планетную кору и нарушить конвективные потоки в мантии.

— Наша цель не так уж велика, — сказал Вин Уайт. — Вся структура Ледяной зоны на Токугаве умещается на ее Полярном континенте, который размером где–то с земную Австралию.

Рейхенау кивнул.

— Меня больше всего беспокоит навигация, — сказал он. — Потому что армада получается очень большая, и корабли — очень разнородные. А выйти к цели все должны сразу.

— Мы можем поделиться навигационными программами, — сказал адмирал Бертон, командующий альянсовской частью флота (все повернулись к нему). — Правда, они не рассчитаны на ваши ординаторы, так что потребуют доводки. Но это решаемо.

— Спасибо, — сказал Рейхенау. — Кстати, я думаю, что ваши линкоры придется использовать в прикрытии. Для работы по основным целям хватит и наших. Вы ведь не возражаете?

— Нет, конечно, — сказал Бертон.

— Чудесно… С новыми кораблями и квантовой поддержкой у нас, может быть, что–то и получится. — Рейхенау оглядел участников совещания. — Я очень надеюсь, что это усилие — последнее. Даже не надеюсь. Верю. Давайте проведем этот бой так, чтобы потом других боев больше не понадобилось.

— Вот так все и случилось, — сказал Георгий. — Я даже не знаю, чего в этом больше. То ли столкновения амбиций, то ли обычной глупости. — Он провел по лицу рукой. — Если бы на моем месте был другой командующий…

— Было бы то же самое, — мягко сказала Мира Бериславич.

Георгий помотал головой.

— Нет. Не обязательно. И не любой другой.

Он встал и подошел к окну. Был вечер; сосны на склоне будто светились.

— Я жалею, что приехал сюда. Это слабость. Но… Мне кажется, в мире для меня не осталось другого места. Только флот. А для флота я теперь бесполезен. Я думаю… — он не закончил фразу.

Мира вздохнула.

— Это так ужасно, — сказала она. — Когда нам только сообщили, было невозможно поверить. Знаете… — Она подумала. — Как будто вихрь понесся, вырывая деревья. И мы — в самом его центре. Я никогда такого не чувствовала.

— Вихрь когда–нибудь успокоится, — сказал Георгий. — Сильный ураган не бывает долгим. Все будет хорошо.

Мира не ответила, и долгое время они просто молчали, глядя в окно.

Конец пути, думал Георгий. Как бы ни повернулось дальше — это конец моего пути. Эти пушистые сосны, подсвеченные розовыми лучами. Эти горы. И эта девушка рядом.

— Я не обеспокою вас надолго, — сказал он вслух.

Мира посмотрела на него с непонятным выражением.

— Живите здесь сколько хотите. Отец ясно это сказал. Вы никого не стесните.

Георгий кивнул. Он сам знал, что один лишний человек в таком поместье — не обуза. Тем более — человек, умеющий держать оружие… Август Бериславич встретил его сдержанно–приветливо и вопросов почти не задал. Просто приказал дворецкому подготовить комнату. Тем не менее — Георгий понимал, что отчитаться в своих дальнейших намерениях рано или поздно придется.

Потому что война закончится, и даже горе растворится в Пространстве. И вопрос — что делать дальше? — встанет перед любым живым.

Мира почувствовала его настроение.

— Отдохните, — сказала она. — Вам обязательно нужно отдохнуть. А потом… Может быть, вернетесь на службу?