Звезды древней Руси

Сына Вышня родила Майя — бога Крышня, что силой Прави держит Солнце и светлый Месяц, звёзды частые рассыпает по хрустальному небосводу.

Засияло на небе Солнце:

— Слава Вышню и богу Крышню!

Звёзды с Месяцем заплясали и цветами мир забросали:

— Слава Вышню и богу Крышню!

Заиграли долины, горы, расплескалось синее море:

— Слава Вышню и богу Крышню!

Звери во лесах заревели, рыбы во морях заплескали:

— Слава Вышню и богу Крышню!

И запели люди по всей Земле:

— Слава Вышню и богу Крышню! Хайэ! Хвала! Слава!

* * *

И Сварог — царь небесный — услышал, что родила Майя младенца, молодого Вышнего Крышня. Он послал Огнебога Семаргла, дабы тот ему поклонился.

Вот сошёл Семаргл с небосвода, полетел к Смородине-речке, ко великой горе Алатырской. Видит он — в долине у речушки распустился чудесный сад, в том саду поднялись хоромы — крутоверхие, златоглавые, в тех хоромушках — Злата Майя, на руках она держит Крышня.

А лицо его — Солнце Ясное, а в затылке сияет Месяц, а во лбу его — звёзды частые. Крышень держит в руках Книгу Звёздную — Книгу Ясную, Злату Книгу Вед.

Ко великой горе Алатырской собиралися-соезжалися — сорок грозных царей со царевичем, с ними сорок князей со князевичем, также сорок волхвов ото всех родов. Они видели Огнебога — как в хоромушки Златы Майи он с небес опускался птицей, а в хоромах — видели Солнце.

И тогда Семаргл Сварожич по горе Алатырской ударил. Он ударил златой секирой — и Алатырь озолотил. И раскрылась в нём Злата Крыница, истекла водица студёная. И ту воду пила Злата Майя, пил ту воду младенец Крышень, и пила её Злата Книга.

И та Книга учила сорок царей, и учила она также сорок князей, и учила волхвов многомудрых:

— В молодого бога уверуйте! В молодого Вышнего Крышня! Он сошёл с небес, он пройдёт по Земле и учить будет Вере Вед!

* * *

… Далеко за речкой Смородиной, во Хвангурских Чёрных горах ввысь вознёсся замок Кащея. Он костями людскими подперт, человеческой кровью крашен. Вкруг чертога Кащея — железный тын. И на каждом столбочке — череп, каждый череп огнём пылает.

Как влетел в тот замок Трехглавый Змей, обернулся в Кащеюшку Виеча. Тут Кащей огонь разжигает и приносит страшную жертву, о судьбе своей вопрошает:

— Быть ли мне Властителем Мира?

Отвечает ему Недоля:

— Будешь ты Владыкою Мира, но — на краткий срок, не навеки. Знай, родился сын Бога Вышня! От него тебе будет гибель и великое посрамленье!

В гнев пришёл Кащеюшка Виевич, обернулся Вороном Чёрным — полетел над Сырой Землёю, и лишились люди покоя… Он на птиц посмотрел — птицы смолкли в лесах, над травой пролетел — и засохла трава. На скотину взглянул — повалилась скотина, на деревья — засохли деревья.

И разинул клюв Чёрный Ворон от земли до самого неба — проглотил с конем бога Крышня. Стал тут Крышень жечь глотку бога, бил горящей её головнею — не сдержал его Чёрный Вран.

Обернулся тогда он Змеем и обвил молодого Крышня. Стал сжимать он чёрные кольца — и потрясся небесный свод. Стал расти в чёрных кольцах Крышень — не сдержать его Чернобогу! Разрастался он целый год — и колечки все разорвал.

И сказал тогда Чёрный бог:

— Ты меня осилил сегодня. Явь восстала над Тьмой и Навью. Но придёт и Чёрное Время! И поднимется Чёрный Ворон, и завоет Волк, и родится Змей. И отвергнут все люди Бога, и забудут Вышня и Крышня! Ты стрелою будешь обвенчан, Смерть — Женою младою примешь. И восстанет над Явью — Навь.

И пропел в ответ Вышний Крышень:

— Надо мною взовьётся Ворон, но добычи он не добьётся! Обвенчаюсь со Смертью злой и опять вернусь Колядой! Следом — Бусом из рода Яров!

* * *

… За полями широкими Бармы, за лесами дремучими Сивы, да за Дыевыми горами, да за реченьками бурливыми есть Священный Край сына Вышня.

В той земле, что Крышню подвластна, не заходит Солнце полгода, а зайдёт — так спит по полгода. В том блаженном северном крае слышны песни — там вечный праздник, там текут молочные реки и впадают в Белое море.

Как во том Окияне-море подымались из волн три острова. Первый остров — Фаворский Белый, следом — Тульский и Алатырский.

Тот священный остров Фаворский недоступен даже для мысли, не подвластен ничьим веленьям. Он покрыт садами чудесными, там цветут левкои и розы. И по тем цветущим садам ходят-бродят дивные звери, там поют ирийские птицы.

И по острову по Фаворскому там гуляет сам Вышний Крышень. У него-то, у светлоокого, золотом сияет головушка. Он поёт, играет на дудочке — на волшебной той самогудочке.

Прилетают, услышав песню, к Крышню в сад Гамаюн и Финист. Прилетает и Алконост, а за ней прилетает Сирин, следом — все ирийские птицы. Оперенье у птиц тех разное. И одни пёрышки золотые, а другие перья — багряные, третьи — синие и зелёные. Прилетают и белы голуби — оперенье у них, как снег.

И щебечут птицы ирийские. И поют одни громким голосом, а другие щебечут тихо, третьи — тонко, иные — нежно, и поют они так согласно, как никто вовеки не слышал…

Как по морюшку, по Волынскому, расстилалися всё туманушки. С-под туманов над синим морем то не Зорюшка занималась, то не Солнышко поднималось — там ходила Рада по бережку, дочь Волыни и Солнца Красного.