Звезды Эгера

— Едут! — сказал караульный в свое оправдание, заметив, что господин комендант вздрогнул от неожиданной тревоги и уже замахнулся, собираясь влепить ему пощечину.

— Буйвол! — заорал господин Балаж. — Ты что в ухо мне трубишь? Я же около тебя стою! У-у, телячьи мозги!

Он бросил взгляд на вьющуюся по скалам тропинку и заметил на ней двух всадников. С виду это были господа; один из них, ростом поменьше, — вероятно, оруженосец. Ехали они, должно быть, издалека — сзади к седлу были привязаны вьюки. За плечами у каждого висело короткоствольное ружье. На обоих всадниках были длинные плащи орехового цвета.

— Не из Эгера едут, — размышлял вслух Салкаи.

— Может быть, это Миклош Ваш? — высказал предположение караульный.

Он во всем готов был поддакивать коменданту, лишь бы загладить свою вину. Но нынче ему не везло: господина коменданта вновь взяла досада.

— Да как же это может быть Миклош Ваш! Эх, башка баранья, буйвол недогадливый! Думаешь, до Вены рукой подать, как до Аптфальвы? Ах ты, чубук турецкий, мул несчастный!

С тех пор как турки повели осаду Эгера, добряк Салкаи вечно был раздражен. А теперь, когда ему совестно стало перед подчиненным, что испугался звука трубы, он и вовсе готов был съесть своего караульного.

Караульный покраснел от смущения и даже потом покрылся. Больше он и слова не промолвил. А господин Салкаи, придерживая рукой саблю, спустился по винтовой лестнице посмотреть, кого еще там нелегкая принесла. Ведь вот уж третий день, как все только уезжают отсюда, а приехать никто не смеет.

Во дворе крепости стоял молодой бледный юноша со смелым взглядом. Ни усов, ни бороды у него не было. Позади мальчик, похожий на оруженосца, держал коней. Увидев хозяина крепости, юноша пошел ему навстречу, порывисто снял шапку и поклонился.

— Я младший брат лейтенанта Эгерской крепости Гергея Борнемиссы. Зовут меня Янош. А этот мальчик — Миклош Рез. Его старший брат тоже в Эгере.

Салкаи протянул руку Яношу Борнемиссе, а спутнику его руки не подал, приметив опытным взглядом, что мальчик не барской породы.

— Добро пожаловать, — равнодушно сказал он Борнемиссе. — С братом твоим я не знаком, но коли встречусь — расцелую. Милости просим, дорогим гостем будешь.

Он кинул удивленный взгляд на руки приезжего: «Почему он в перчатках? Экий неженка, будто женщина!» Затем дружелюбно пригласил войти в дом.

— Спасибо, — поклонился юноша. — Я не в гости приехал. Хочу только спросить кое о чем, узнать, что слышно из Эгера.

Салкаи, пожав плечами, кивнул в сторону Эгера.

— Сам слышишь.

— Слышу, что палят из пушек.

— Вот уже девятнадцатый день.

— А крепость сильная?

Салкаи снова пожал плечами.

— Турок тоже силен.

— Солдат в крепости достаточно?

— Десятого августа было тысяча девятьсот тридцать пять человек. С тех пор бьют по ним не переставая.

— Король не прислал подкрепления?

— Пока не прислал.

— А архиепископ?

— Тоже не присылал.

— А они ждут подмоги?

— Ждут-то ждут, да не стоит, братец, говорить об этом, попусту слова тратить. Заходи, отдохни с дороги. Вижу по коню, что ты выехал чуть свет.

Господину Балажу не по душе было отвечать во дворе крепости на град вопросов приезжего. Ему давно уже хотелось сесть за стол, и только гул осады удерживал его на башне. Время близилось к полудню, а он еще не завтракал.

— Сударь, — просительно сказал в дверях приезжий, — тот юноша, что приехал со мной, — школяр-богослов.

— Школяр? Ну ладно… Эй, школяр! — небрежно крикнул комендант.

Он предоставил гостям комнату и душистую воду для мытья (Варшани привез из турецкого лагеря немного розового масла — Салкаи хотел им похвастаться).

Когда гости вошли в столовую, стол уже был накрыт и на нем дымилось заячье жаркое.

— Опять зайчатина? — накинулся господин Балаж на повариху.

А юношам сказал, оправдываясь:

— Мы сейчас все время зайчатиной пробавляемся. Эгерские зайцы от грохота сюда сбежали.

Борнемисса, скинув с себя плащ, пришел в столовую в облегающем шелковом костюме вишневого цвета. Школяр был в простой полотняной одежде. Оба были подпоясаны одинаковыми ремнями, и у обоих на ремнях висели кривые венгерские сабли.

Кроме ложек, приборов на столе не было. В те времена каждый резал мясо и хлеб своим ножом, а вилками пользовались только на кухне.

Гости сняли складные ножи, висевшие у пояса. У юноши был позолоченный нож с перламутровым черенком, у школяра — обычный фейерварский складной нож с деревянной ручкой.

— Я люблю зайчатину, — сказал с улыбкой Янош Борнемисса. — А это жаркое приготовлено отменно. У нас, правда, зайчатину стряпают по-иному… Господин капитан, вам не довелось слышать что-нибудь о моем брате?

— По-иному стряпают? — с интересом спросил Салкаи. — По-иному?