Звезды и ведьмы (СИ)

   На пульте я увидел нарисованное красной помадой сердце, в центре которого находилась прикрепленная скотчем флешка. Я снял ее и подсоединил к своему смартфону. Я увидел эпизоды, где я снимался с Настей. Причем после "первичных" сцен, сразу шли "обработанные" ИИ. Мне стало ясно, что революция в кино свершилась. Созданная ИИ реальность ничем не отличалась от настоящей. Кроме того, в роликах присутствовали люди, взятые, видимо, из военной хроники. ИИ "вживил" их настолько достоверно, что невозможно было даже мне, человеку, принимавшему непосредственное участие в съемке, определить, где вымышленные персонажи, а где натуральные артисты. Но такой прогресс не вызвал у меня чувство гордости за предстоящий успех нового формата. Я везде смотрел, счастливо улыбаясь, только на Настю.

   - Настя, Настя... - прошептал я и ласково погладил ее изображение на экране телефона.

   Меня заставил вздрогнуть звук упавшей бутылки. Я обернулся и увидел, что разбуженный мною помреж пытается подняться. Однако ноги, затекшие от сидячего положения, отказывались его держать, и он в поисках равновесия хватался за все, до чего мог дотянуться.

   Я прекратил мечтать о Насте и вернулся к действительности. Я задумался: а с чего я решил, что эта флешка предназначена мне? Конечно, "сердце" было нашим "секретным паролем", но имелся еще один признак. Я наклонился и вдохнул запах помады. Перепутать было невозможно: конечно, "сердце" рисовала Настя. Но что она этим хотела сказать?

   И почему она опять так поступила со мной? Вторично отправила от себя, пообещав встречу, и исчезла. И, кстати, куда? И где все остальные жители поселка? Хотя бы те из них, кто вчера на площади устраивал факельное представление? Я подошел к стеклянной стене и присмотрелся, не видно ли кого. Площадь была пуста, лишь в конце нее одиноко стоял вертолет.

   Я спустился вниз и побежал к винтокрылой машине, надеясь узнать у пилотов что-нибудь полезное для себя. Но разыгравшаяся метель затрудняла мое передвижение. Она уже успела замести следы передвигавшихся по площади людей, и повсюду я видел лишь чистый белый снег. Как будто здесь и не было никого.

  Я подошел к откидному трапу вертолета. Он оказался штабным министерства обороны. Я стал осторожно подниматься в него. Я опасался нарваться на ретивого часового с оружием, но меня никто не остановил. В салоне вертолета никого не было. Я заметил, что дверь в кабину пилотов распахнута, и прошел в нее.

   Вертолетчики на своих местах отсутствовали. Кроме того, они перед уходом полностью обесточили панель управления: даже на рации не горел красный "огонек", столь обычный для режима ожидания. Мне стало страшно. Я вспомнил слова сына егеря о некоем "событии", к которому все готовились. Неужели люди ушли на озеро, и до сих пор не вернулись?

   А вместе со всеми, и Настя, вынужденно подчиняясь сложившимся обстоятельствам? Настя, которая, чтобы я не пошел, отослала в свою комнату? С наказом, чтобы я обязательно дождаться ее? Тем самым спасая от всего ужасного, чем так богата зона. Ведь я не знаю и десятой части того, что известно Насте о происходящем здесь!

  Я ощутил крайнюю степень отчаяния. У меня появилось чувство, что я вновь потерял свою любовь. Лихорадочно размышляя, что можно предпринять в такой ситуации, я неожиданно вспомнил о больнице, и практически живущей в ней медсестре. Она малоподвижна, и вряд ли пошла вместе со всеми. А у кого, как ни у нее, можно навести справки?

   ГЛАВА 115.

   Это довольно жуткое занятие - перемещаться по оставленному жителями поселку, и видеть здания, лишенные признаков жизни. К тому же мои надежды оказалась напрасными: двери в больницу были широко открыты, а на пороге образовался приличный сугроб, сообщающий, что за порядком в здании больше никто не следит. Я прошел по знакомому коридору и поднялся на второй этаж, в кабинет врача. Он был полностью разгромлен. Судя по разбитому стеклянному шкафу, в кабинете разбойничьим способом искали обломки метеорита и перстни. И нашли: я не заметил даже признаков того, что они тут когда-то находились.

   Я вспомнил, что приличный кусок метеорита должен лежать в снегоходе. У меня появилась призрачная надежда. Может быть, еще не поздно обменять его на информацию? А вдруг мне удастся встретить кого-то из местных? Помреж, вон, был пьян, и не ушел со всеми. Неужели он один такой? Я оставил больницу и направился к общежитию.

   Но брезент с багажного отделения снегохода был сорван, а оставшееся метеоритное вещество исчезло. Однако меня огорчило не это, а то, что люди тут одержимы безумной идеей. Сформулировать которую им настолько трудно, что они, спроси их, и сами не смогут. Ведь даже я, представляющий "тему" зоны уже довольно сносно, имею в голове лишь обрывки разобщенных образов и туманных воспоминаний. Мне следовало бы сейчас уехать отсюда, и навсегда отрешиться от всей этой астральной путаницы. Но в нее, к несчастью, втянуло Настю и Олега.