Звезды и ведьмы (СИ)

   Впрочем, все было не так уж и плохо, если учесть его отказ от спиртного в общие с Мариной Юрьевной выходные, а так же во время их совместного отпуска. Если Игорь Витальевич постоянно находился в поле зрения жены, он не пил. Были ли у них супружеские отношения? Трудно сказать, но, посещая летом дачу Кимов, они выглядели гармонично. Не отказывали себе в удовольствии сходить в лес за грибами, где весело шутили и оказывали друг другу любезности, говорящие о том, что их приязненные чувства находятся на высоте.

   Я тоже любил трезвого Игоря Витальевича. Он был добр и приятен в общении, помогал делать уроки, с удовольствием играл в шахматы (причем я ни разу у него не выиграл, хотя иногда "обставлял" разрядников).

   В первый год нашего знакомства я не мог понять, почему Игорь Витальевич молчит о своей первой жене и родителях. А потом до меня дошло: они странным образом ассоциируются у Игоря Витальевича не с квартирой, где мы жили, а с определенными местами "старой" Москвы. Если он хотел рассказать девочкам о матери, или о дедушке с бабушкой, он отправлялся гулять с нами по центру города, и рассказывал нам страницы из истории столицы. Именно от Игоря Витальевича я услышал много того, о чем не принято писать в книгах. Например, подробное изложение так называемых "городских легенд". Особенно меня поразили истории Игоря Витальевича о Кремле и его обитателях. Игорь Витальевич умел вести повествование так, словно был знаком с правителями России, и лично присутствовал при многих событиях.

   Но, даже если и сильно выпивши, он не представлял опасности. Вел себя тихо, никогда не скандалил, только смущенно улыбался и терпел все упреки в свой адрес, причем неважно, от кого они исходили. Иногда просил прощения у соседских собак, сильно лаявших за дверью по мере того, как он поднимался по лестнице, шатаясь и спотыкаясь.

   Хотя, был один нехороший случай, сильно врезавшийся мне в память. Как-то Игорь Витальевич загулял до рассвета, а, вернувшись, сообщил, что продал часть квартиры. Потому что ему не на что было выпить, а его новым знакомым негде жить. От такой новости у Марины Юрьевны, готовившей на кухне завтрак, отнялись ноги. Она рухнула на стул и упавшим голосом спросила, где он нашел нотариуса ночью.

  - Нотариуса? - растерянно переспросил Игорь Витальевич, и в этот момент в дверь позвонили. Марина Юрьевна нашла в себе силы подняться и открыть. Она увидела двух бомжей с грязным листом бумаги, на котором был рукописный текст, завершающийся жирной и отчетливой подписью Игоря Витальевича. На наше счастье, опустившиеся граждане находились в состоянии не лучшем, чем сам Игорь Витальевич, написавший купчую, и, мало соображая, что держат в руках, согласились отдать бумагу хозяйке за три "косаря".

   Конечно, прецедент исключительный, но, как мне кажется, спровоцированный самой Мариной Юрьевной. Как выяснилось, у тети есть страшный секрет, который она ото всех скрывает (и гораздо тщательнее, чем пьянство мужа).

   Марина Юрьевна имела привычку пропадать на пару - тройку дней, всегда неожиданно, и как мне кажется, даже для нее самой. Я сделал такой вывод, заметив, что тетя всякий раз оформляет больничный лист не до дня своей пропажи, а после, задним числом. У Марины Юрьевны для этого имелся врач, который за хорошую мзду "прикрывал" ее.

   Причем вначале тетя пропадала редко, но затем, по мере моего взросления, стала это делать все чаще.

   ГЛАВА 35.

   А впервые при мне, это случилось так: как-то выйдя к завтраку, я увидел на кухне не привычный для нас, аккуратно накрытый стол с овсянкой и яичницей, а всего лишь несколько вазочек со сладостями. Ими (о, ужас!) беспорядочно набивали живот сестры, которые, к тому же, пришли на трапезу в спальных пижамах. А ведь тетя такое поведение считала безобразным, и категорически запрещала! Я громко позвал Марину Юрьевну, желая узнать у нее, что у нас произошло. Но в ответ услышал лишь звук разбившейся бутылки. Та упала с дивана, на котором этой ночью почивал пьяный Игорь Витальевич. Бутылка оказалось второй неожиданностью за утро: до этого я не видел, чтобы Игорь Витальевич приносил спиртное домой.

   Крайне взволнованный, я подошел к комнате Марины Юрьевны и постучал. К сожалению, разрешения войти не последовало. Но я все-таки открыл дверь и осмотрелся. Тетю, либо намека на то, что она спала в своей кровати, я не заметил. Хотя вечером Марина Юрьевна пришла с работы в обычное время. Поскольку она (в отличие от мужа), не имела "полуночных" друзей и привычки пьянствовать с ними, я почувствовал сильное беспокойство.

   Я еще не знал, что тема исчезновений Марины Юрьевны не подлежит обсуждению, и обратился с вопросами к Игорю Витальевичу. Он уже успел занять вертикальное положение и немного привести себя в порядок. Игорь Витальевич неопределенно похлопал меня по плечу и отправился на Бережковскую набережную, где имел привычку "проветриваться" перед работой в театре. Я проводил его недоуменным взглядом, и попытался узнать, хоть что-нибудь, у девочек.