Звезды и ведьмы (СИ)

   Однако тут услышал "те самые" звуки пианино и боя часов, доносящиеся (как я и предполагал) из гостиной. И еще странное (словно из проколотого мяча) шипение. У меня странным образом возникла новая версия случаев с тетей. Я почему-то подумал, что Марина Юрьевна, никакой не лунатик. Она замешана в преступлениях (вспомнил криминальную атмосферу возле касс театра), и нас периодически посещают скрывающиеся от милиции уголовники. Тетя с ними уходит, чтобы разделить "левые деньги" на тайной воровской "малине".

   Конечно, это был пьяный бред. Но я искренне поверил в него.

   Подрагивая от нервного возбуждения и стараясь ступать как можно тише (чтобы не вызвать интерес у проникших к нам злодеев), я направился к двери в гостиную. Хотя меня и беспокоил резкий позыв рвоты, зовущий не туда, куда я шел, а в более прозаическое место, где я теоретически мог получить облегчение.

   В таком состоянии я взялся за медную ручку, и, пока собирался с духом, намереваясь повернуть ее, заметил под ногами яркую полоску света. Она образовывалась лучами, проникающими в щель между дверью и полом. Через эту щель также уходил воздух, постепенно уплотнявшийся до такой степени, что его неторопливое истечение фиксировали мои глаза. Такое необычайное явление усилило мой испуг, и заставило отказаться от всех предыдущих предположений о происходящем в нашей квартире.

   Сгорая от желания узнать правду, я не выдержал и открыл дверь. Но... лучше бы я ее не открывал! Меня пронзил необычайный холод, а вместо гостиной я увидел бесконечное черное пространство с миллионами звезд. Округлившимися от страха глазами я смотрел на полупрозрачное существо, отдаленно похожее на тетю, которое стояло на поверхности (начинающейся у моих ног) кометы и созерцало космос во всей его полноте.

   Я вскрикнул. Существо повернуло голову, посмотрело на меня, и принялось махать рукой, запрещая идти дальше. Я ощутил близости смерти для нас обоих, и от переживаемого кошмара впервые за свою жизнь закричал "мама, мама!". Уж не знаю, кого я так звал - давно умершую мать, чтобы она своей любовью пришла мне на помощь, или Марину Юрьевну, которую я предположительно видел, и не хотел потерять.

   Мой крик изменил ситуацию. Вселенная перед глазами "поплыла" и распалась на отдельные цветные линии. Они затейливо переплелись и исчезли в далекой, сверкающей "снежинке". А когда "снежинка" потухла, наступила полная тьма, в которой не было воздуха. Я начал задыхаться. У меня случился коллапс сознания, и я упал в обморок.

   ГЛАВА 37.

   На следующее утро я очнулся на своей кровати. Голова раскалывалась, по телу словно прошлись асфальтовым катком. После нескольких попыток я сел и осмотрелся, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить. Однако память служить отказывалась. Лишь небрежно брошенная на стул мятая одежда и запах от нее подсказывали, что я вчера "пустился во все тяжкие".

  Я бросил взгляд в зеркало и ужаснулся. Выйти к завтраку с таким лицом было делом невозможным. Кряхтя, как старый дед, я поднялся и прокрался в ванную комнату, где встал под контрастный душ. Нельзя сказать, что от него наступило облегчение, но некоторая ясность в мыслях появилась.

   Я вспомнил кое-что из того, что происходило со мной за последние сутки, и расстроился. Как объяснить Марине Юрьевне, почему я пришел домой пьяным? Мало ей Игоря Витальевича? Или придумать невероятную историю, по которой я буду не виноват в случившемся? Но "любительницы поцелуев" непременно выложат всю правду обо мне сестрам, а те уж расскажут Марине Юрьевне, каков в действительности ее "любимчик".

   Я направился на кухню, желая увидеть сестер за завтраком, и по их улыбкам понять, что им известно. Однако с удивлением увидел, что голодные девочки делают себе яичницу.

   И так плохое, настроение стало хуже некуда: я сообразил, что Марина Юрьевна опять пропала. Поэтому мои приключения не интересовали сестер, они сильно переживали по поводу того, что их предпраздничные планы рухнули. И, хоть и не впрямую, но осуждали тетю за ее особенность исчезать из нашей жизни, когда она нам очень нужна.

   Слушая болтовню девочек, я стучал ложкой в стакане, размешивая давно уже размешанный сахар. Перед моими глазами то появлялась, то исчезала картина, как тетя ночью превратилась в луч света. Учитывая мое увлечение фантастическими фильмами, я убеждал себя, что это было галлюциногенное сновидение.

   Однако все равно мучило тревожное чувство, что с Мариной Юрьевной произошло нечто неординарное, и я в этом принимал участие. Я резко встал из-за стола, и, сопровождаемый недоуменными взглядами сестер, отправился в гостиную.