Звезды и ведьмы (СИ)

   Но в гостиной комнате я не обнаружил чего-либо странного. Все выглядело, как всегда. Кроме, пожалуй, открытых клавиш пианино. Но почему? Тетя сочла бы это беспорядком, и перед тем как уйти спать, обязательно закрыла крышку. Я подошел, и в задумчивости сыграл ноты, которые всегда сопровождали бой часов. В тоже мгновение реальность изменилась, и я неожиданно увидел (но не явно, а как бы далеким миражом) черное пространство космоса и скопления звезд. У меня случился приступ, я тихо вскрикнул, и видение сразу пропало.

   Я отошел от пианино, и, со страхом посматривая на него, принялся утешать себя тем, что Марина Юрьевна обычно возвращается через день, максимум два, и это время пролетает быстро. Я решил, что, как только тетя вернется, непременно добьюсь от нее правды "о Жарковых", которую она обещала рассказать.

   Я взял себя в руки и вернулся на кухню, где успокоил девочек, сказав им, что по магазинам мы пойдем обязательно. Мы уже достаточно взрослые, и можем сами организовать достойную встречу нового года.

   Два дня пролетели в праздничных хлопотах и ожидании, а на третий день беспокойство вернулось с новой силой. Какая - никакая, но у нас была семья, и мы не хотели слушать поздравление президента страны без Марины Юрьевны, имея во главе стола пьяненького Игоря Витальевича.

   Но пришлось. Ели салат оливье и открывали шампанское с каменными лицами, боясь произнести неосторожное слово и вызвать нервно - истерическую реакцию. Сухо поздравили друг друга короткими фразами и рано разошлись по своим комнатам, даже не глянув на сложенные под елкой подарки.

   Ночь провели без сна, прислушиваясь, не зазвонит ли телефон, или не раздастся двойной, столь хорошо нам знакомый, звонок во входную дверь перед тем, как Марина Юрьевна будет проворачивать ключ в замке.

   Однако вышло так, что тетю Марину мы уже никогда не увидели.

   ГЛАВА 38.

  Первый месяц выдался самым тяжелым. Мы постоянно ожидали возвращения тети и выходили на связь по несколько раз за час, желая узнать, нет ли от нее новостей. Наша прежняя веселость и беспечность исчезли, как будто их никогда не было. Помимо того, я сильно страдал от бессонницы, которая приводила меня в гостиную комнату и заставляла возвращаться к вопросу - что на самом деле здесь произошло? Я корил себя за ту ночь, мне мерещилось черт знает что. Чтобы не сойти с ума, я в один прекрасный день решил больше никогда не думать о том, как исчезла Марина Юрьевна.

   Общая ситуация усугублялась еще и тем, что Игорь Витальевич, лишившись супруги, страшно запил, и от него ни в чем не было толку. Нет, разумеется, ради дочерей он поклялся оставить бутылку в покое, но продержался недолго. Ровно столько, чтобы, с соблюдением всех формальностей, подать в полицию заявление о пропаже человека.

  А у меня и Татьяны (Нина училась на год младше) выпускной класс. Голова должна быть занята предстоящими экзаменами, и тем, какое учебное заведение будет следующим. Однако ни о чем таком, мы не думали.

   Лишь на второй месяц отсутствия Марины Юрьевны мы смогли совладать с нервами и принялись всерьез обсуждать ситуацию. Пришли к общему мнению, что это, похоже, надолго, если не навсегда. И нужно что-то делать с нехваткой средств. Само собой, Марина Юрьевна, как и все русские люди, не доверяла банкам и хранила сбережения дома. Но деньги тети на текущие расходы, которые она держала "в шкафчике", к тому времени уже закончились.

   Нужда заставляла нас срочно искать выход, ведь Игорь Витальевич зарплату домой приносил по остаточному принципу, и даже в такой критической ситуации не собирался что-то менять. И мы нашли: с согласия сестер, я воспользовался своими техническими навыками, и вскрыл персональный сейф Марины Юрьевны.

   На тот случай, если нам придется держать перед тетей ответ, мы завели тетрадку, куда решили заносить все расходы. Подсчитали, что при очень суровой экономии, протянем до осени. А дальше, вероятно, придется продавать антикварные предметы, что так тщательно собирала (хоть и без всякой системы) Марина Юрьевна. Мы старались не думать, что будет, если дойдет до этого: послать Игоря Витальевича в комиссионку не представлялось возможным, а нас, ввиду нашего малолетства, оценщики могли обмануть или сдать в полицию.

  Да, конечно, мы звонили по больницам, обходили знакомых, да и вообще людей, способных, по нашему мнению, чем-то помочь. Цеплялись за малейшую информацию, порой абсурдную. Проверяли места, где тетю якобы " мельком видели" соседи. Не отказывались выслушивать предположения, которыми нас травили возникающие из ниоткуда "экстрасенсы".

   Спустя три месяца сестры Вавиловы совсем раскисли. Я тоже сильно хандрил, но держался лучше них. Я уже пережил много безвозвратных расставаний, и выработал умение, не смотря ни на что, просто жить дальше. К тому же семья Ким, узнав о нашем несчастье, подбадривала, как могла: они часто звонили и интересовались, как у нас дела. Предлагали переехать к ним навсегда, или на некоторое время. И к их чести, не только мне, но и девочкам. Не отказывались принять и Игоря Витальевича, при условии, что пить он будет мало.