Звезды исчезают на рассвете

— Хорошо, — продолжал Фоуден. — Значит, так: мы покинули клуб и отправились к ней домой. Там я попросил закурить, и она спохватилась, что в доме совсем не осталось сигарет. Я предложил сходить за ними, если она знает неподалеку какую-нибудь лавчонку. Она сказала, что на Пэнтон-стрит имеется чайный магазинчик, работающий до полуночи, и попросила не запирать входную дверь, чтобы мне не пришлось звонить по возвращении… Вы все хорошо поняли?

— Да, — отозвался Грили.

— Я вышел за сигаретами и вскоре вернулся. Думаю, что отсутствовал не более двенадцати минут. Я вошел… Вы, конечно, знаете — в ее квартире из прихожей дверь сразу ведет в гостиную. Войдя, я сразу же увидел Зиллу на коврике у электрического камина. Она была мертва. В руке у нее был зажат револьвер, а все вокруг забрызгано ее кровью. Бог знает, что могло произойти. Здесь явно какая-то-тайна. Я в жизни не испытывал такого потрясения!

— Я вас понимаю, — сказал Грили. — Только не поддавайтесь панике, это ни к чему! Когда вы выходили из квартиры, то закрыли дверь? Я имею в виду — на ключ?

— Да, — сказал Фоуден. — Я проследил, чтобы дверь была, как следует заперта. Я решил, что так будет лучше. Мне хотелось какое-то время подумать, поговорить с кем-нибудь об этом происшествии… Какой ужас!

— Кому вы это говорите, — проворчал Грили, но его тон оставался довольно спокойным.

— Что могло подтолкнуть ее к такому поступку? — спросил Фоуден.

— К чему вы меня об этом спрашиваете? Может, это никакое не самоубийство. Кто-то увидел вас в клубе в обществе Зиллы. Он, возможно, догадался, что идет обсуждение важного дела — этот кто-то, который решил вам вставить палку в колеса, для начала избавившись от нее!

— Вот оно что, — сказал Фоуден. — Вы хотите сказать, что ликвидировав ее, они не успокоятся, пока не расправятся со мной. Вы полагаете, что есть люди, которые считают, что я слишком много знаю!

— Почему бы и нет, — отозвался Грили. — Так случается довольно часто. В конце концов, идет война.

Фоуден буквально на глазах приобретал уверенность в себе. Он спросил:

— Так что же мне теперь делать? Где я смогу с вами увидеться? Идти мне в полицию или нет?

— Ни в коем случае! — твердо ответил Грили. — Что угодно, только не это. Полиция как раз предпочтет замять это дело. Оно из таких, я же чувствую. Слушайте, хотите добрый совет? Не высовывайтесь! Тот, кто устранил Зиллу, с тем же успехом может приняться и за вас. Лучшее, что вы можете сейчас сделать — это вернуться домой и сидеть тихо. Я с вами свяжусь. Вы останетесь по известному мне адресу?

— Да, — ответил Фоуден, — на Виктория-стрит.

— Ладно, — сказал Грили. — Возвращайтесь к себе и сидите. На вашем месте я бы и носа не высовывал. Скорее всего, я забегу к вам завтра. Лучше всего будет заняться всем этим прямо сейчас.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Фоуден.

— Все, что я могу сделать, — это отправиться к начальнику Зиллы. Я знаю, где его контора. Мне непременно нужно увидеться с ним.

— Вот невезение, правда? — сказал Фоуден. — Все пошло прахом. Самое печальное то, что мы с Зиллой уже обо всем договорились. Она должна была побеседовать со своим шефом, а я получить свидание с ним!

— Все это прекрасно, но уже отошло в прошлое! А сейчас надо подумать о будущем, — он вздохнул. — Бедняжка Зилла! Она всегда посмеивалась надо мной, говорила, что я просто растяпа… И вот, растяпа-то остался в живых, а она даже не может высказаться по этому поводу, — добавил он без всякого злорадства.

— А вы не думаете, — сказал Фоуден, — что идете по ложному следу?

— Как? — переспросил Грили, недоумевая.

— Вы считаете, что Зиллу убили. А я вам говорю, что это самоубийство. Она лежала во весь рост с револьвером в руке. Приметы самоубийства бросаются в глаза. Я все-таки могу отличить самоубийство от преступления!

— Как она выглядела вечером?

— Я же говорю — была в отличной форме. Мы прекрасно провели вечер. Она привела меня в клуб, мы там слегка выпили и побеседовали. Обсудив мое дело, она призналась, что не прочь подзаработать — это бы ей пригодилось для поездки в Южную Африку. Я вас уверяю — она все восприняла с не меньшим энтузиазмом, чем я.

— Странно, — сказал Грили. — Очень странно! Да что уж теперь толковать… Сделайте так, как я вам сказал. Не высовывайте носа, пока я с вами не повидаюсь и не скажу, что вам делать.

— Да, Хорейс. Я сделаю все, как вы сказали. Вы ее брат и мне просто неловко говорить вам о своем горе.

— Вот именно, — сказал Грили. — Я всегда считал, что жаловаться бесполезно. Что случилось — то случилось. Зилла была мне сестрой, это верно, но мы никогда не были дружны. Когда я думаю о ней, то мне всегда приходит в голову, что в ней было немало странного и даже таинственного. Я всегда считал, что она ввязалась в опасную игру. И почему она выбрала такой конец? Может быть, у нее и вправду имелись серьезные причины? Да мало ли что могло произойти, пока вы ходили за сигаретами. Откуда нам это знать? Ну что ж, спокойной ночи. Смотрите же, никуда не уезжайте. Увидимся завтра, старина!