Звезды исчезают на рассвете

— Верно, это действительно здесь, мистер Фоуден. Ясно, что вы знаете, о чем говорите.

Он снова не спеша подошел к камину:

— Скажите, могли бы вы в нескольких словах дать мне понятие о степени вашей информированности?

— Да, и очень легко, — ответил Фоуден. — Моя информация касается практически всей немецкой агентурной сети в Марокко, а также того, что они предусмотрели на случай высадки союзников. Я мог бы рассказывать часами, — добавил он с улыбкой, — но не принимайте меня за простака, мистер Куэйл. Я годами обдумывал это дело. Все это разворачивалось у меня на глазах. И к тому же, поймите, я моряк, а о моряках обычно некому позаботиться, особенно на суше.

— Что вы, мистер Фоуден, я принимаю вас всерьез. Не волнуйтесь! Скажите лишь, смогли бы вы ознакомить меня с вашей информацией в сжатой форме, нарисовать планы и опорные карты для того, чтобы можно было покончить разом со всей этой немецкой организацией? Смогли бы вы сделать это?

— Да, я в этом уверен. Слушайте, мистер Куэйл. В лагере мне устроили довольно-таки тяжелую жизнь, но моя участь несколько улучшилась, когда они обнаружили, что я хорошо умею сбивать коктейли. Я стал чем-то вроде бармена в офицерском клубе лагеря. Когда я проходил из бара в комнату, где хранился запас спиртного, на моем пути оказывалась комната коменданта. Он устраивал ежедневные консультации для трех-четырех молодых людей, работавших в лагере. Они на самом деле были немецкими офицерами из бронетанковой дивизии. Комендант пользовался картой, висевшей на стене. Это и была карта одного из секторов системы. После полудня мне доводилось ходить туда-сюда не меньше дюжины раз. У самой двери, слева, в саманной стене была трещина. Отверстие позволяло мне видеть, что происходило в комнате. Каждый раз, как я заглядывал в комнату, карта оказывалась прямо у меня перед глазами. Я до сих пор ясно представляю ее с закрытыми глазами во всех подробностях.

— Тем не менее, речь идет не более чем об одном секторе?

— Вы попали пальцем в небо, — сказал Фоуден с сарказмом. — Ведь вы же знаете немцев. Они просто обожают все повторять и дублировать. Целая система — всего лишь копия данного сектора, судя по географическому положению и рельефу местности. Вы же их знаете.

— Все ясно. Иными словами, заучив организацию данного сектора, вы уверены, что сможете верно воспроизвести всю структуру в целом и любую ее часть.

— Не просто уверен, а абсолютно уверен, и я вам это готов доказать! Я думаю, вы в курсе боев, происходящих в Тунисе. Каждый раз, как войскам союзников удается сломить сопротивление врага, они непременно обнаруживают разрушенный сигнальный пост с обычной для немцев аппаратурой: например, коротковолновым приемником, гелиографом и т. п. И всегда где-нибудь находится другой, полностью дублирующий его пункт, совершенно нетронутый, и всякий раз некто, случайно бродящий поблизости, открывает его местонахождение англичанам или американцам — разумеется, не бескорыстно.

Куэйл утвердительно кивнул.

— И всякий раз, — продолжал Фоуден, — эта мизансцена входит в план врага. Естественно, власти бывают полностью удовлетворены нахождением второго сигнального поста, но им невдомек, что существует третий… Вам, наверняка, случалось их кое-где находить!

— Ну, мистер Фоуден, я в самом деле начинаю верить, что вы располагаете чрезвычайно подробной информацией.

— Я не обманываю вас, мистер Куэйл, — сухо ответил Фоуден. — Я не знаю, что происходило в течение двух последних месяцев, но это, конечно, и без меня хорошо вам известно. Вы знаете, какие события произошли. И вы сможете проверить истинность моей информации.

— Мистер Фоуден, у меня нет причин сомневаться в ваших словах. Будьте добры дать ответ: какую сумму вы хотели бы получить за предоставляемые сведения?

— Я полагаю, что это будет вам стоить пять тысяч фунтов.

Куэйл поджал губы:

— Это большие деньги. — Фоуден криво усмехнулся:

— Но у меня масса сведений, и я думаю, что информация такой степени важности стоит не менее пяти тысяч фунтов. К тому же я хочу уехать отсюда, мистер Куэйл. За последний год на мою долю выпало достаточно нелегких испытаний. Хочу покинуть эту страну.

— Ясно, — отозвался Куэйл. — Вы уже строите планы на будущее?

— Да, и немалые, — сказал Фоуден. — Ничего впечатляющего, но поверьте, бога ради, я хочу покончить с этой собачьей жизнью, которая швыряет меня с места на место. Хочу оставить после себя что-нибудь значительное. Полагаю, что в Марокко меня ждет неплохое будущее. Хочу вернуться туда как можно скорее и заняться, наконец, своими личными делами.

— Моряк всегда будет хранить верность морю! — улыбаясь, заметил Куэйл.

— Нет уж, это ремесло пусть катится ко всем чертям — ответил Фоуден. — Хочу осесть на берегу. Теперь пусть другие поработают на меня! С пятью тысячами в кармане я смогу стать владельцем двух или трех малотоннажных каботажников и прожить остаток дней, катаясь как сыр в масле. Вот видите, у меня есть деловая сметка!