Звезды комбата

«Выйти в тыл гитлеровцев 18 километров западнее Проскурова и в районе Волочиска перерезать важную железнодорожную и шоссейную магистрали Проскуров — Тернополь, не допустив противника к переправам на реке Збруч».

Железная дорога Проскуров — Тернополь связывала немецко-фашистские войска, еще находившиеся на юге Украины, в Одессе, с группировкой в районе Львова и в Прикарпатье. Гитлеровское командование считало тогда указанные районы своим глубоким тылом. В Проскурове после бегства из Винницы на некоторое время обосновалось даже управление армейской группы войск фашистов. Поэтому немецкие генералы придавали такое большое значение как овладению этой железной дорогой, так и удержанию Проскурова и Тернополя.

Командарм генерал П. С. Рыбалко принял смелое решение — обойти Проскуров с запада и выйти в тыл этой армейской группировке врага.

Передовые отряды бригад 7-го гвардейского танкового корпуса начали очередной бросок в тыл вражеских войск. Передовым в 54-й бригаде шел батальон Хохрякова. Несмотря на стремительность продвижения советских танкистов, противник почти всюду успевал разрушать мосты. А мартовская грязь стояла такая, что автомобили и танки садились на самые днища и, казалось, никакая сила не сможет сдвинуть их с места. Но ценой невероятно тяжелого труда, благодаря упорству, смекалке танкистов и воинов приданных подразделений, машины плыли по этой весенней топи. То и дело перегревались даже могучие — в 500 лошадиных сил — моторы, а люди, советские люди, держались. Гвардейцы Павла Семеновича Рыбалко неумолимо гнали врага на запад. Да, гвардейцы Рыбалко! Именем Павла Семеновича гордились воины, как отца любили его.

Среднего роста, плотный, статный, с проницательным взглядом прищуренных глаз, всегда чисто выбритый, безукоризненно одетый, командарм, еще по привычке комиссара гражданской войны, появлялся среди воинов в самые трудные часы, чтобы по-отцовски ободряющими словами, мудрым советом и данной ему властью помочь в выполнении боевого приказа. Вместе с подчиненными делил он и радость малых и больших боевых успехов.

Сейчас, воочию увидев, как проходит марш, П. С. Рыбалко приказал дать экипажам двухчасовой отдых: есть ведь предел и человеческим силам, и солдатской выносливости.

Бронированное войско замерло, словно утонуло в грязи.

Хохряков с Урсуловым и Пикаловым тоже расположились поспать прямо в тридцатьчетверке, но тут радист батальонной рации Миша Родионов, примостившийся под плащ-палаткой на теплой броне, застучал каблуком сапога по башне:

— Товарищ двести девятый, вас к микрофону!

Хохряков устало выбрался из танка. В наушниках рокотал хрипловатый от простуды голос командира бригады полковника С. И. Угрюмова:

— Сейчас к тебе подлетят «воробушки» вместе с их Батей. Он сообщит, что будете делать вместе.

Это означало: в батальон прибудут мотострелки во главе с их командиром, у которого есть приказ на очередную атаку.

Уже рассветало, когда в расположении батальона Хохрякова появились измазанные грязью с ног до головы усталые мотострелки 23-й гвардейской Васильковской мотострелковой бригады во главе с ее комбригом полковником Александром Алексеевичем Головачевым. Они почти на руках тащили свои противотанковые и зенитные пушки, пулеметы, противотанковые ружья. Среди них шагал, подталкивая «виллис» с радиостанцией, сам Батя.

Уже тогда командарм П. С. Рыбалко именовал А. А. Головачева не иначе, как «наш Чапаев». Хохряков знал об этом и на слегка иронический вопрос полковника: «Ну что, комбат, застрял? Подпихнуть, что ли?» — нисколько не обиделся. — «Жду вашего приказа, товарищ гвардии полковник», — ответил, встав по стойке «смирно».

— Так вот, слушай. Сейчас мы и по карте, и по данным разведчиков уясним, что представляет из себя этот злосчастный Красилов, и внезапным ударом расколем гитлеровский орех… Ты обходишь Красилов вот по этой стороне, пугаешь фрицев и стремительно захватываешь железнодорожную станцию. А городишко я беру на себя. Только одолжи мне на время два-три танка с отчаянными храбрецами, чтобы создали у фашистов солидное впечатление. Да и моим орлам-стратегам на броне атаковать сподручнее, нежели плюхать по этой грязищи. Тебе в помощь, тоже на броню, даю батальон Героя Советского Союза Горюшкина. А вот и Николай Иванович, собственной персоной. Знакомьтесь, ребята.

Комбаты по-гвардейски — с размаху — пожали друг другу руки.

Перед Хохряковым стоял такой же рослый, как и он сам, капитан со строгими чертами лица.

Это была первая встреча Хохрякова с Головачевым и Горюшкиным — встреча трех будущих дважды Героев Советского Союза.