Звезды комбата

Сплошные тучи внезапно закрыли небо, шквальный ветер обрушил на танки ледяную крупу. Белая пелена и дым от разрывов вражеских снарядов затрудняли ведение прицельного огня.

Впереди целая лавина фашистских танков, а у Хохрякова только одиннадцать машин. Легко представить, что думал в эти мгновения комбат. «Перевес у противника большой, а дороги назад у нас нет. Значит, бой предстоит не на жизнь, а на смерть. Гитлеровцы будут пытаться любой ценой отбить железную дорогу и выручить склад ГСМ, но гвардия, следуя своей клятве, ни на пядь не отступит!»

Глядя на приближающуюся стальную лавину, гвардейцы повторяли свою священную клятву: «Там, где обороняется советская гвардия, врагу не пройти!».

Комбат приказывает вести только прицельный огонь: снаряды на исходе. Он прибегает к излюбленному тактическому приему — маневр машинами и огонь из засад. Вот, умело ведя стрельбу накоротке, врага атакуют тридцатьчетверки Кибенко и Проснякова. Приятно Хохрякову: молодые командиры машин уже переняли его опыт.

Когда на танке Проснякова была перебита гусеница и был поврежден мотор, отважный экипаж вел огонь из засады, помогая в бою товарищам.

Тридцатьчетверка Хохрякова находится непосредственно у шоссе. Лихо маневрирует механик-водитель В. А. Белоусов. Метким орудийно-пулеметным огнем экипаж наносит врагу смертельный урон.

Гитлеровцы неоднократно пытались прорваться, но безуспешно. Тогда они двинулись в обход. Хохряков выждал, пока немецкие машины подойдут ближе, и приказал Александру Титову занять место у орудия. Откинув башенный люк, комбат начал лично корректировать стрельбу своего Т-34 по переговорному устройству, а других — по рации.

Противник, воспользовавшись тем, что часть машин батальона вышла из строя, продвинулся на флангах вперед. Танк Хохрякова оказался отрезанным. Кое-кто, может, и решил бы: выход один — с боем пробиваться к своим. Но Хохряков, используя складки местности и хорошую подвижность тридцатьчетверки, продолжал наносить удары по вражеским машинам своим излюбленным методом, получившим у танкистов меткое, хоть и не вполне изысканное название «поцелуй из-за бугра».

День клонился к вечеру. Неожиданно мотор командирского танка заглох: кончилось горючее. Хохряков спокойно приказал экипажу:

— Взять солярку из подбитых тридцатьчетверок! Я остаюсь у орудия, прикрою.

Вскоре Белоусов, Пиксайкин во главе с лейтенантом Павловым ползком притащили по канистре дизельного топлива. Измазанные грязью, исцарапанные, но счастливые: машина снова оживет!

Бой утих. Гитлеровцы откатились, а перед фронтом батальона дымилось свыше двух десятков догорающих машин противника. Батальон Хохрякова, в котором осталось по одному танку на роту, и на этот раз удержал свой рубеж.

— А теперь — в Лапковцы! — сказал комбат так обыденно, словно речь шла не о населенном пункте, переполненном неистовствующими врагами, а всего-навсего о месте, где расположена батальонная кухня.

— Ударим, как бывало, Котовский, — спокойно рассуждая вслух, добавил Хохряков. — Выгоним фашистов из села в грязь, а там, глядишь, от страха они еще и завтра не оправятся.

Члены экипажа повеселели: предстоящая дерзкая атака на Лапковцы словно бы вдохнула в усталых бойцов новые силы.

Ночь уже вступила в свои права. Командирский Т-34, ворвавшись в занятое гитлеровцами село, нанес значительные потери противнику, никак не ожидавшему такой активности от советских воинов после трудного, кровопролитного дня.

Воспользовавшись паникой в стане гитлеровцев, Хохряков благополучно вывел танк к своим.

К полуночи бригада получила приказ командира 7-го гвардейского танкового корпуса генерал-майора Сергея Алексеевича Иванова, в котором перед батальоном Хохрякова ставилась задача — оседлать дорогу Лапковцы — Чабаны, оборонять северо-восточный берег оврага и северо-восточный скат высоты 336,0, чтобы не пропустить противника. Справа оборонялась 23-я мотострелковая, слева — 55-я танковая гвардейские бригады.

В приказе говорилось, что активные действия противника силой до 80 танков, поддерживаемых пехотой, ожидаются с утра 18 марта в направлении села Чабаны.

К рассвету следующего дня гвардии старший лейтенант Леонид Иванов, специально посланный Хохряковым, привел в батальон из тылов корпуса пять восстановленных танков с экипажами и полным боекомплектом. Рачительный комроты не забыл также прихватить на броню бочки с горючим и ящики со снарядами для трех действующих танков.