Звезды на дисплеях

— Внимание всем! Нами получен приказ идти на помощь терпящим бедствие. Через три минуты переориентация, затем даю ускорение до 3-х "g". Закончить все дела и занять штатные места. Режим повышенного ускорения продлится два часа, затем перерыв 10 минут, полтора "g", затем снова ускорение. Торможение будет производиться в том же режиме. Расчётное время полёта… Маруся?

— 53 часа, Кэп!

— Пятьдесят три часа! Ускорение небольшое, но вы все разбаловались… Доклады?

Из динамика послышались доклады руководителей подразделений о готовности и чей-то одинокий голос:

— А что случилось?

— Случилась авария, мы идём на выручку, Петро!

— А как же обед? У меня уже всё готово! — с обидой произнёс кок, это был он.

— Обед будет через три часа… тому, кому, конечно, захочется. Нет вопросов? Отбой!.. Серёжа, давай в рубку, как, сдюжишь?

— Сдюжу, Вася, сдюжу! А куда Маркиза?

— Маркиз! — позвал капитан.

Кот открыл свои зелёные глаза и уставился на хозяина: "неужели уже обед?"

— Маркиз, тревога!

Пушистый зверёк соскочил с Серёжиных коленей и стремглав кинулся в своё убежище, стоящий в углу ящик, с мягкой обивкой изнутри. Герметичная крышка, автоматически захлопывающаяся при падении внешнего давления, давала животному, не имеющему скафандра, возможность выжить при аварии.

Василий же и Сергей отправились в ходовую рубку и заняли места в пилотских ложементах. Дежурную смену капитан отправил "отдыхать". Хотя, какой может быть отдых при 3-х "g"?

Пристегнув ремни, капитан обратился к компу:

— Маруся, все на местах?

— Все, Кэп!

— Присматривай за народом! Кому будет плохо, сразу докладывай.

— Есть!

— Потрошитель!

— На связи, Мастер! — отозвался медик.

— Будь наготове, там кислород, лекарства… не мне тебя учить.

— Так точно, Мастер, не вам!

— Вот и пойми этого канадца, — обратился со смехом к напарнику капитан, — то ли он по-русски плохо говорит, то ли подначивает своего капитана?

— Джек хороший врач! — немного невпопад ответил Сергей, пытаясь застегнуть ремень фиксации.

Наконец, замок щёлкнул.

— У меня плохих нет! — с гордостью ответил Василий и скомандовал:

— Маруся! Пришпоривай помаленьку.

— Есть, Кэп!

По корпусу корабля донёсся изменившийся тон работы двигателя. Он всё повышался и повышался, и вместе с ним на экипаж наваливалась тяжесть ускорения. В углу ходового дисплея побежали цифры: мелькали десятые и сотые. Наконец, мигание прекратилось, застыв на значении 3,01 "g".

— Как, Серёжа? — спросил друга Василий, с трудом ворочая отяжелевшей челюстью и непослушным языком

— Пока штатно, Вась! — ответил тот изменившимся голосом, — мы же с тобой и при "пятёрке" часами крутились.

Сергей имел в виду центрифугу в училище.

— Тогда молодые были. Ты, вот что, если себя плохо почувствуешь, сразу говори, не терпи и в обморок не падай. Мне тебя живого довезти до Земли хочется.

— Принято, кэп!

— ОК! Маруся! Отправь сообщение Ивач… Иванченко: "Выполняю приказ".

— Есть, капитан!

— Хорошо тебе, ты от перегрузок не страдаешь.

— Как бы я хотела, Мастер, что-нибудь чувствовать или, хотя бы страдать!

— Извини, потом…. Как экипаж, как Маркиз?

— Пока норма.

— Ты и за мной смотри, если начну глазки закатывать….

— У вас всё будет нормально, Кэп!

— Ну, как скажешь….

Пояс, Немезида

Первые несколько периодов высокого ускорения экипаж перенёс в целом нормально. Перерывы с полуторным стали восприниматься людьми как нормальная тяжесть. Некоторые даже немного поели. Однако Потрошитель решил произвести медосмотр и сделал, исходя из ему одному известных критериев, кое-кому уколы "противоперегрузочного коктейля".

Как переносил перегрузку Маркиз, доподлинно неизвестно, но вышел он из убежища на подкашивающихся лапках, кушать отказался и только сходил в туалет. Заглянувший в капитанскую каюту Потрошитель покачал головой и сделал коту укол в загривок. Зверёк перенёс его спокойно, взглянул с укором на хозяина и поплёлся в своё убежище.

Как ни странно, дальше стало легче: большая часть экипажа даже сумела заснуть. Хотя сон был неспокойный и тяжёлый, всё-таки он давал шанс немного восстановиться.

Перед переходом к торможению Потрошитель настоял на отдыхе и испросил шесть часов нормальной тяжести. Сошлись на пяти. Эти пять часов все члены экипажа спали сном младенцев. И только вахтенные менялись каждый час.

Но всё хорошее быстро кончается. Люди, разбуженные трансляцией, просыпались, бормотали нечто вроде: "ещё бы часок…", приводили себя в порядок. Многие рискнули пожевать, что Бог послал: завтрак не готовился, плотно поевшему перегрузки переносить труднее. В рубку зашёл Потрошитель и доложил, что за исключением появившихся от прилива крови кровоподтёков на спинах, экипаж чувствует себя удовлетворительно. И готовится к торможению. Капитан людей не подгонял.

"Охотник" развернулся кормой вперёд, и началось торможение, которое, естественно, по ощущениям ничем от набора скорости не отличалось.