Звезды на крыльях (сборник)

Ленин указал, что политическая оценка - это главное, но нам нужны люди не просто преданные, а умелые, боеспособные.

И вот после высказанной им мысли о необходимых деловых качествах летчиков Ленин, многозначительно взглянув на меня, вдруг спросил:

- Имеются ли у нас летчики и аэропланы, могущие долететь до Берлина и сбросить там воззвания?

Много лет прошло, но до сих пор не могу забыть вопросительного выражения зорких ленинских глаз.

Заметив мою неподготовленность к немедленному и точному ответу, Владимир Ильич тут же попросил представить ему письменные соображения о возможности дальних агитационных полетов в столицы Центральной [25] Европы. Ясно, что таким образом могла быть проверена не только пригодность материальной части авиации, но и наличие надежных экипажей и опытного технического персонала.

Что касается самой сущности задания, то следует сказать, что Ленин, ведя упорную борьбу за мир, живо интересовался нарастанием политических событий в Германии, помнил о вероятности революционного взрыва там. Возможность победы пролетарской революции в Германии трудно было переоценить: это означало бы немедленный мир, крепкую дружбу с немецкими рабочими и крестьянами, значительное усиление только что родившегося Советского государства.

Чтобы понять особое внимание Ленина к агитационным полетам в глубокий тыл противника, следует вспомнить внутриполитическую обстановку в Германии и Австро-Венгрии после Великого Октября.

В январе 1918 года в связи с отрицательной позицией, занятой германским правительством по вопросу о заключении мира, началось мощное движение немецкого рабочего класса. 12 января забастовавшие в Киле рабочие образовали первый в Германии Совет. 15 января (то есть за шесть дней до посещения нами Ленина) появились ясные признаки зарождавшейся революционной ситуации. В этот день в столице и ряде крупнейших городов Германии (Нюрнберге, Мюнхене, Мангейме, Киле, Гамбурге и многих других) вспыхнули мощные забастовки. Только в Берлине бастовало пятьсот тысяч трудящихся. На улицах появились баррикады, происходили кровавые столкновения с полицией. Берлинские рабочие избрали Совет, предъявивший правительству требование о заключении мира на основе, предложенной советской мирной делегацией в Бресте.

В Австро- Венгрии в январе 1918 года в стачке под лозунгами о мире участвовали все промышленные районы страны, всего до семисот тысяч рабочих.

Революционный подъем назревал и в других европейских странах.

Вот при каких внешнеполитических обстоятельствах Ленин спросил нас о возможности дальних агитационных полетов. [26]

Интерес Владимира Ильича к воздушной агитационной службе не был случайным. Ленин придавал ей исключительное значение и фактически внедрил ее в наш обиход.

Еще в газете «Рабочий и солдат» от 19 октября 1917 года в передовой статье говорилось:

«Русское правительство именем свободного русского народа предлагает вам, немцы, немедленный мир! Наши летчики распространили бы эти воззвания на немецкой земле. Телеграф разнес бы их по всему миру».

А в «Проекте резолюции Совета Народных Комиссаров», набросанном Владимиром Ильичем 18 декабря 1917 года, читаем:

«… 1. Усил[енная] агитация против аннексионизма немцев.

2. [Аэропланы через всю Германию]. Асс[игнование] добав[очных] средств на эту агитацию…»

Наконец, на заседании ЦК 19 января 1918 года Ленин говорил:

«…Для точного установления того, что делается в Германии, нам следовало бы послать в Берлин авиаторов, что, по их словам, вполне возможно»{1}.

Все намеченные для доклада пункты были изложены. Владимир Ильич энергично пожал нам руки. Теперь, когда разговор окончился, я, как будто вновь, увидел его лицо и острый блеск глаз, полных напряженной мысли.

Беседа с Ильичем длилась едва ли более пятнадцати минут. Но это время показалось мне часом, насыщенным до отказа. Были затронуты все основные вопросы строительства воздушных сил. Я старался запомнить не только каждое слово, но даже интонацию, с которой оно произносилось, потому что и она передавала оттенки ленинской мысли - ясной, могучей и глубокой.

Теперь в работе коллегии открывалась ее дальняя волнующая перспектива: многие тысячи и тысячи самолетов в голубом небе республики.

Я понял, что надо не только представить соображения о дальних полетах, но и быть готовым к их выполнению, [27] если это потребуется. Мной были сделаны соответствующие распоряжения товарищу Можаеву в комиссару Полевого управления авиации Гудкову. Тут же я засел за составление соображений и письменного приказа.

Разговор с Владимиром Ильичем явился началом резкого подъема в работе коллегии. Развивая указания Ленина о дальнейшем строительстве красной авиации, я 22 и 23 января сделал два обстоятельных доклада для руководящих работников Управления воздушного флота.