Звезды над нами

Кресс не осознавала, что упирается ладонями в иллюминатор, пока его поверхность не запотела от ее дыхания. Она откинулась, оставив два отпечатка ладоней, охватывающих голубую планету.

В голове крутились загадочные слова Сибил. Неужели она забирает Кресс на Землю?

Это действительно решило бы все проблемы со слежкой за землянами. Она должна была подобраться поближе. Ей нужно оборудование получше и больше времени, но важнее всего сократить расстояние между ними.

Сибил хочет, чтобы она стада шпионом? Земляне не станут подозревать ребенка вроде нее, и она была пустышкой… Что идеально подходит для лишенных дара землян. Она могла бы проникнуть в правительственные базы данных…

Она могла бы получить любой поток данных на планете.

Какие угодно секреты официального или частного послания любого жителя Земли. Она могла бы стать лучшим шпионом в истории Луны.

А самое лучшее — она больше не будет пустышкой, запертой в спальнях. Пустышкой, которую каждые четыре недели заставляют сдавать кровь. У нее будет синее небо. Она будет гулять босиком по настоящей траве. Плескаться в океане, забираться на вершины небоскребов, ходить в театр, танцевать под дождем, и… Она заметила, что Сибил наблюдает за ней, и лишь тогда поняла, что на лице у нее — широкая улыбка. Она стерла ее так быстро, как могла.

— Как долго мы будем лететь? — спросила она.

— Несколько часов, — ответила Сибил, открепляя портскрин от своих белых одежд мага. — Твоей первой задачей будет получить доступ к записям еженедельных совещаний императора Рикана и его советников. Приступим к планированию.

Кресс сжала губы и яростно кивнула, в ее голове уже крутились идеи. На совещаниях наверняка присутствует секретарь-андроид, который ведет протокол. Может быть, даже аудио- или видеозапись, и если он подключен к сети…

Она откинула голову на скамейку, чтобы видеть планету, пока обдумывает план. Ее голова гудела от кодов и хакерских ходов.

Звезды, как же красива эта планета! Она оказалась еще более потрясающей, чем Кресс представляла. Изображения, спроецированные голографическими узлами, не могли сравниться с тем, что она видела. Земля сверкала, сияла и двигалась! Постоянно двигалась, а вокруг нее крутились вихри облаков. Казалось, что она живая.

Думая, мечтая и планируя, Кресс начала гудеть. Она часто гудела за работой. Иногда это помогало упорядочить мысли, но сегодня это было ей не под силу. Какой была ее жизнь сегодня утром — и как быстро все изменилось!

Путешествие проходило в тишине, слышалось лишь тихое постукивание пальцев Сибил по портскрину, да гудение Кресс. Пилот молчал. Как будто его и не было, но ведь охранники всегда так себя ведут. Стараются стать незаметными. Она не винила их. Работая на госпожу Сибил, она тоже часто хотела стать невидимой.

Ее взгляд снова обратился к Земле. Это напомнило ей о колыбельной, которой одна из старших девочек научила ее много лет назад, ту, что Кресс все еще любила напевать детям, когда гас свет.

Сладкий полумесяц там, в ночной дали
Не споешь ли песню для седой Земли?
Дивную мелодию серебряной струны,
Что нам навеет сладостные сны.
Усыпит деревья, гор густую синь,
Укачает море и пески пустынь.
Сладкий полумесяц, там, в дали ночной,
Ты с заходом солнца песню нам пропой[1]

.

Глядя в темное стекло иллюминатора, Кресс заметила, что охранник смотрит на нее. Она замерла, сообразив, что пела вслух. Она тут же отвела взгляд, но теперь и Сибил смотрела на нее. С негодованием.

Кресс прерывисто вздохнула и сказала:

— Прошу прощения.

Сибил опустила портскрин на колени.

— Ты, наверное, не понимаешь, насколько эта песня древняя. Колыбельная, которую пели на Луне, наверное, еще во время колонизации.

— Я знаю, — ответила Кресс раньше, чем сообразила, что лучше держать язык за зубами. Это была ее любимая песня. И она узнала о ней все, что только можно.

Сибил чуть заметно прищурилась.

— Тогда ты должна знать, что эта песня написана в те времена, когда Луна и Земля были союзниками. Некоторые считают, что она символизирует мир между двумя планетами. Некоторые считают, что в наши дни она не патриотична… И пропагандирует симпатии к Земле.

Щеки Кресс снова вспыхнули, она выпрямилась и затрясла головой.

— Я люблю ее не поэтому, — сказала она. — Я люблю ее просто потому… Там упоминается мое имя. Полумесяц[2]. Я иногда думаю, может, родители назвали меня в честь песни?

Сибил вдруг фыркнула.

— Маловероятно, — сказала Сибил, глядя в иллюминатор. — Судя по тому, что я помню о твоих родителях, они не отличались полетом фантазии.

— Вы знали моих родителей? — Кресс вытаращилась на нее.

Сибил помолчала. Никаких эмоций не отражалось на ее лице, лишь губы были надменно сжаты. Наконец, она снова посмотрела на Кресс.