Звезды немого кино. Ханжонков и другие

Пережив тяжелейшую личную драму, оставшись одна, Гославская решает все же продолжить актерскую карьеру. В 1912 году волею случая, практически на улице, она знакомится с Петром Ивановичем Чардыниным, в то время уже известным кинорежиссером. После непродолжительной беседы тот предлагает красивой актрисе постоянный контракт с окладом в 175 рублей в месяц (большая сумма!) и возможность работать в знаменитом «Доме Ханжонкова». И она, конечно, согласилась. О их дружбе в актерской среде часто говорили (или болтали) — особенно актрисы. Полушутя об этом говорил и близкий спутник ее (по экрану) Иван Мозжухин.

Уже на первых съемках Чардынин раскрыл актрисе немало секретов немого кино, которые ей впоследствии очень пригодились. Например:

при съемках стараться не становиться к камере в профиль, а поворачиваться анфас;

ни в коем случае не делать порывистых движений, объектив камеры подчеркивает их фальшь, жесты должны быть пластичными;

играя трагические сцены, не раскрывать широко рот. Может создаться иллюзия смеха.

И так далее. Кстати, в отличие от других режиссеров Чардынин никогда не загонял актеров в жесткие рамки сценария. Охотно, щедро, порой демонстративно давал им возможность импровизировать на съемочной площадке. Хотя часто импровизации взывали к его же резкому вмешательству: так случилось на съемке «Домика в Коломне», где блистал Мозжухин, игравший служанку Маврушу. Актер вдруг так сильно увлекся в сцене обнажения хозяйки, которую как раз играла Гославская, что оставил актрису почти голой, за что он получил нагоняй от режиссера: «Ваня, нас обвинят в пошлости, в низости, в смаковании рискованных ситуаций! Прекрати немедленно! И помоги ей одеться!»

В течение 1913–1916 годов Софья Гославская снималась во многих фильмах, публично признаваясь, что «больше всего ценит „Руслана и Людмилу“, „Сказку о мертвой царевне и семи богатырях“, „Домик в Коломне“ (Параша), „Покорение Сибири“ (княжна)». По-моему, это шутливое да и вообще несерьезное признание. Уверен, что среди двух десятков ее фильмов были гораздо более эффектные работы…

Чардынин очень полюбил Гославскую и защищал ее от других актрис, которым она частенько, как говорится, мешала. Большой скандал случился, когда Юренева потребовала от него (он снимал тогда «Обрыв» Гончарова), чтобы Гославскую заменила другая актриса, «с которой ей будет у-доб-нее чувствовать себя на съемке». Чардынин категорически отклонил такое предложение. Тогда Юренева отправилась к Ханжонковой.

«Хозяйка, — вспоминает Гославская, — заволновалась. „Обрыв“ был уже анонсирован с участием знаменитой Юреневой. Вызвали Чардынина в контору. Долго спорили. Наконец, хозяева заставили Петра Ивановича пойти на компромисс — он не отнял у меня роль, считая это невозможным, но сократил ее до минимума, чтобы ни в одном кадре я не была вместе с Юреневой и не „убивала“ ее. Понятно, все это было мне очень неприятно».

…Через три года Гославская внезапно ушла из кинематографа. Она решила не продолжать киношную карьеру, дабы целиком отдать себя… театру. Немножко странный поступок, но, в сущности, очень взрослый — особенно если вспомнить, что все театры, где она потом играла, были в общем-то не самыми авантажными. Средними театрами.

Похоже, что в этом ее героизме немалую роль сыграли другие люди — в частности, советы ее партнера Мозжухина, с которым она очень сдружилась. C Чардыниным же по какой-то причине рассталась навсегда.

Хочу добавить. Я нашел и прочитал ее литературные опусы: «Записки киноактрисы» и повесть «Так кто же виноват?». Оба сочинения мне очень понравились. О «Записках» говорить не буду. А повесть полудокументальна и стоит мизерной оговорки в двух словах. Я не знал, что у актрисы была младшая подруга, удочеренная художником Гославским (дядей актрисы), тайная дочь великого художника Левитана. Эта поистине трагическая повесть была опубликована всего десять лет назад племянниками Софьи Евгеньевны. Очень недурная, по-моему, повесть, хотя и заметно устаревшая по стилю…

Я почти завершаю свой женский перечень известным и обаятельным именем: Ольга Гзовская. Фамилия запоминаемая — звонкая, поэтичная. Ее владелица, родившаяся в 1883 году в Москве, была, кажется, потомком польских аристократов. Еще эффектнее была ее артистическая карьера. Шесть лет в Малом театре, затем восемь лет в МХТ, после снова в Малом — и везде на ведущих ролях. Успешные заграничные вояжи в Польшу, Эстонию, Латвию, Литву, Чехословакию, Югославию, Францию, Бельгию, Германию. Правда, в Петербурге и Москве (куда она вернулась в 1932 году) все шло далеко не так триумфально.