Звезды в волосах

Их довольно много, и так или иначе они все унаследовали какие-то типичные черточки отца. Мне часто говорили, что я очень на него похожа; у меня не только отцовский цвет волос и овал лица, но и характерные для всех Виттельбахов черты - осанка, манера поворачивать голову, мимика - во всем этом безошибочно угадывается мой отец. В тебе есть те же самые черты. Мы с тобой очень, очень похожи, что неудивительно, если вспомнить, что у нас один и тот же отец.

- Но, мадам, вы уверены в этом? - спросила Гизела.

Императрица рассмеялась.

- Ну конечно, уверена. Посмотри в зеркало, и ты увидишь не себя, а меня. Принц сразу это понял, а сегодня вечером я наблюдала за лицами моих друзей, когда ты приехала. Ты не заметила ничего, но я увидела - они были в полном изумлении.

Императрица закончила, наклонилась и взяла руку Гизелы в свою.

- Не стыдись этого, сестренка, - проговорила она.

- Но я не стыжусь, - не задумываясь ни секунды, ответила Гизела. - Я горжусь, чрезвычайно горжусь.

- Я рада это слышать, - улыбнулась императрица. - Твоя мать, должно быть, очень любила моего отца, герцога. Она была хорошей девушкой, я уверена. Если она отдалась в его власть, то только потому, что любила его до полного самозабвения, всем сердцем и душой. Иногда я не могу не думать, что любовь в жизни гораздо важнее, чем обручальное кольцо, надетое по принуждению, что само по себе уродливо и жестоко.

- Я тоже так думаю, мадам, - согласилась Гизела. Она взглянула на милое лицо, склоненное к ней, и затем, опустив голову, поцеловала руку императрицы.

Та улыбнулась.

- Спасибо, Гизела, - сказала она. - А теперь я хочу попросить тебя кое о чем.

- Скажите - что, и я тут же все сделаю, - горячо отозвалась Гизела.

- Я пойму тебя, если ты испугаешься. В таком случае ты должна отказаться, - сказала императрица.

- Я ничего не испугаюсь, если смогу быть вам полезна, мадам, - заверила Гизела.

- Очень хорошо. Тогда слушай, о какой просьбе идет речь, - продолжила императрица. - Я хочу, чтобы ты притворилась мной - выдала себя за императрицу!

Глава 5

Гизела вытянула руку и потрогала мягкий соболий коврик, укрывавший ее колени. Потом она провела кончиками пальцев по плотно облегающему бархатному лифу и дотронулась до меха вокруг шеи. Трудно было поверить, что она на самом деле одета в такой наряд - роскошную одежду, мягко обволакивающую, словно блестящий шелк, окропленную чудесными духами, запах которых постоянно сопровождал ее, куда бы она ни пошла, о чем бы ни думала и какие бы ощущения ни испытывала.

Неужели это и вправду она - та самая Гизела, заброшенная, несчастная девушка, которая столько дней и ночей провела в слезах; которая не раз и не два, а целый день вынуждена была уклоняться от ударов; которая должна была молча выслушивать тысячи наветов, унижающих и оскорбляющих ее? А вдруг все это только сон, подумала Гизела, и сейчас она проснется на своей твердой узкой постели дома.

Гизела снова провела рукой по бархатной юбке, и в эту секунду женщина, сидевшая рядом с ней, громко чихнула. Это был не сон!

- Моя простуда усиливается, - проворчала графиня Фестетич. - Как бы мне хотелось, чтобы императрица предпочла путешествие в страну с теплым климатом, вместо того чтобы отправляться в Англию с ее вечным пронизывающим ветром и сырым дымным туманом!

- Мы не замечаем погоду, когда охотимся, - сказала Гизела.

- Оно и видно, - язвительно заметила графиня и снова чихнула, а потом зашлась сильным кашлем.

- Вы совершенно больны, - посочувствовала Гизела. - Вам бы следовало лежать в постели.

- Я тоже так думаю, - с несчастным видом согласилась графиня. - Но никого не нашлось, кто бы осмелился поехать с вами. Графиня Штараи пришла в ужас. Она без конца твердила, что наверняка рассмеется в неподходящий момент и провалит все дело.

Гизела подумала про себя, что у графини Штараи не было причин так сильно пугаться. Это ей, Гизеле, следовало бояться. Но она знала, что поступит недипломатично, если произнесет вслух свое замечание, и поэтому девушка ограничилась только несколькими словами сочувствия, когда графиня Фестетич, обессиленная приступом кашля, откинулась на подушки в углу кареты и закрыла глаза.

Они направлялись в замок Хок. Еще неделю тому назад Гизела горько посмеялась, если бы кто-нибудь сказал, что она будет путешествовать таким образом - разодетая в чудесные наряды и меха, с бриллиантовыми серьгами в ушах, в сопровождении фрейлины, с лакеем на козлах кареты, в которой ехали Фанни Анжерер, парикмахер императрицы, и ее камеристка Мария.

И все же это была правда, правда! И она - участница приключения, столь невероятного даже для нее самой, что она с трудом представляла, чтобы кто-нибудь смог поверить ей.

Она снова испытала изумление, граничащее с оцепенением, вспомнив, как императрица принялась объяснять ей свой замысел.

- Это была идея принца, - хохотнув произнесла она. - Сегодня, возвратившись с охоты, я получила письмо, прочитала его и говорю принцу: "Значит, два дня охоты будут потеряны; возможно, три, если мне придется остаться до понедельника". Тут он предложил: