Звёздная кошка. Часть 2

Борясь с искушением, Ласло отвёл глаза от экрана. Он умирал от желания отснять мелькающие на нём кадры, но понимал, что добром это не кончится — если не для него самого, то для сына. У него не было сомнений, что Киргон, даже занимаясь делами, по-прежнему держит его под контролем. К тому же от него не укрылось, что он воспринимает его как члена семьи, и оттого был вдвойне осторожен. Он помнил слова Ирвинга о том, что мнемосы гораздо строже относятся к своим близким, чем к остальным сородичам. Ну а то, с какой изощрённой жестокостью они наказывают провинившихся, ему довелось уже видеть.

Это было три месяца тому назад. Поручение Борца привело его на планету, находящуюся в созвездии Цефея. Ласло должен был установить связь с разведгруппой, которая не подавала о себе вестей.

Оперативники отслеживали канал сбыта оружия, которое в обход запрета продавалось на сторону. И поскольку в деле были замешаны несколько высоких чинов Содружества, то они сильно рисковали. Стоящие у кормила власти не скупились и надёжно прикрывали свои тылы. Для сопровождения таких сделок, как правило, нанимали мнемосов.

Наиболее очевидной причиной молчания группы был её провал. И всё же, вопреки интуиции, Ласло до последнего надеялся, что ребята живы, — ведь среди них были Руал Бакава и Дуал Микава, с которыми он начинал службу во Внешней разведке.

Но его надежды не сбылись. После кропотливого расследования он нашёл место, где оперативники угодили в ловушку, и при помощи «молекулярного пса» восстановил трагические события. Убийц он не увидел, они сумели обойти даже это недавно изобретённое фантастическое устройство, способное заглянуть в ближайшее прошлое, что само по себе говорило об их уровне. Искать тела погибших товарищей было бесполезно — мнемосы никогда не оставляли следов, которые могли послужить уликами, — и Ласло, чтобы хоть как-то избавиться от тяжести на душе, некоторое время бесцельно болтался по окрестностям.

Он не помнил, как попал в пустующий дом на окраине городка, но увиденное там, не подняло ему настроения.

Полутёмный зал, занимающий почти весь первый этаж, был обставлен так, как это было принято у аборигенов, за исключением одной детали. В его центре висела большая нарядная клетка, но вместо птиц в ней сидела совсем юная девушка. Со всех сторон её окружали блюда с едой, вот только есть ей было нечем. И всё же палачи не хотели, чтобы она раньше времени избавилась от страданий и по трубочке, вставленной в разрез на горле, поступала вода.

Рыжеволосая и кареглазая девушка ничем не походила на Киргона и известных Ласло членов его семейства, тем не менее он почему-то был уверен, что она мнемонийка. Мало того, он знал, что с ней расправились именно родственники, а не кто-то чужой. Вот только он не мог сказать, на чём зиждилась его уверенность — просто знал и всё. И хотя Внешняя разведка буквально по крупицам собирала сведения о мнемосах, он не стал докладывать о своей находке.

Заинтересовавшийся Киргон заглянул в более глубокие слои его воспоминаний и Ласло тряхнул головой, отгоняя неожиданно чёткое видение полудетского лица, измождённого многодневным голодом. «За что вы её так?» — мысленно спросил он.

Ответа он не получил, но это его не остановило, хотя каждое слово было шагом по минному полю. Чем дольше он общался с главой мнемосов, тем уверенней держался, будто между ними возник невидимый мостик, который подсказывал ему как себя вести.

— Мнемокомплиментарность, — бросил Киргон, не глядя на него.

— Что это значит?

— У полукровок, находящихся в латентном состоянии, пробуждаются способности, когда они находятся рядом с нами. Чем сильней окружающие их телепаты, тем быстрей идёт процесс.

— Понятно. — Ласло призадумался. — Думаю, такое развитие возможно только до определённых пределов. Не так ли?

— Верно. Ничто не заменит обучения, — Киргон усмехнулся. — Не надейся, как там на твоём жаргоне… ах да! халявы не будет.

— Очень жаль.

— Не расстраивайся, у тебя ещё будет возможность пройти обучение.

«Чёрт! Всё же ловушка!» — расстроился Ласло.

— С какого такого перепугу? — вопросил он, стараясь ни о чём не думать, особенно о сыне, который оказался заложником в смертельно опасной игре.

Киргон вместе с креслом повернулся к нему и окинул ледяным взглядом.

— А ты что думал, я просто так приведу тебя на свою планету, и после этого выпущу подобру-поздорову? — осведомился он ядовитым тоном и, перейдя на мысленную речь, предупредил: «Будь паинькой, зять, и тогда тебе не придётся плакать над могилой сына».

Мысленная речь была для него внове, и Ласло с холодным спокойствием проанализировал свои ощущения. Особенно ему не понравилось, что у телепатического голоса нет индивидуальной окраски. Если бы он не знал, с кем имеет дело, то подумал бы, что это его собственный внутренний голос.