Звёздная кошка. Часть 2

Увы, на этом унижения не кончились. С улыбкой Будды император Кордей-Фта уверял его в вечной дружбе и преданности идеалам Содружества, но держал себя так, будто перед ним не всесильный директор Внешней разведки, а какой-нибудь нищий проситель с окраинных миров.

Последней соломинкой, переломившей горб верблюду, стала чайная церемония.

Слуга, обнося гостей, к Ирвингу подошёл в последнюю очередь и без положенного поклона протянул ему неказистую чашку, до краёв наполненную обычной горячей водой, без какого-либо признака заварки. Это было уже столь грубое оскорбление, что близстоящие придворные тревожно переглянулись и лишь какой-то совсем юный чулианец громко хихикнул, но тут же сконфуженно примолк.

Не моргнув глазом, Ирвинг выпил воду и когда император поинтересовался, понравилось ли дорогому гостю угощение, широко улыбнулся в ответ. «О да! Ваш чай выше всяких похвал, поэтому будьте уверены, я никогда не забуду его вкус». При этом он опустил положенное обращение «ваше императорское величество», а затем, прежде чем поставить чашку на поднос, перевернул её вверх дном. Это было равносильно земному выражению: «чтоб тебе ни дна ни покрышки», в его первоначальном крайне оскорбительном выражении.

После выходки директора Внешней разведки в зале установилась мёртвая тишина, а лицо императора Кордей-Фта превратилось в ничего не выражающую маску. Но Ирвинг этим не удовольствовался и вбил ещё один гвоздь в крышку гроба Галактического Содружества.

— Думаю, многоуважаемый Вичуа Мойя-Судо не обидится, если я покину сей гостеприимный кров до окончания аудиенции. — Он оглядел присутствующих и, заметив Крама Огаташа, прибывшего в составе торговой миссии своей семьи, слегка кивнул ему, после чего буднично добавил: — Сами понимаете, прохлаждаться некогда, когда война на пороге. А всё проклятые сепаратисты, что бы им было пусто!

Не обращая внимания на то, что его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы, он повернулся спиной к императору Кордей-Фта и зашагал к выходу из тронного зала.

Но так просто ему не дали уйти. Несмотря на просьбу, многоуважаемый Вичуа Мойя-Судо всё же обиделся, и путь Ирвингу преградили вооружённые люди.

Вперёд вышла светловолосая женщина в пышном многослойном платье — алое с золотом оно превращало свою хозяйку в чудесный экзотический цветок. Вот только эта хрупкая красота, по мнению директора Внешней разведки, несла в себе немалую угрозу.

— Сэр, вы арестованы за оскорбление венценосной особы, — сказала женщина, и положила руку на церемониальное оружие, обязательную принадлежность чулианского дворянского костюма: как мужского, так и женского.

Несмотря на вид Снежной королевы, опытный глаз заметил бы, что она далеко не так спокойна и уверена в себе, какой хочет казаться. Само собой, это не укрылось от Ирвинга. Он неспешно оглядел её с головы до пят и в деланном удивлении приподнял бровь.

— Ба! Неужели это мой беглый зам Масима Ван-Крос?! А я всё гадал, к кому именно ты переметнулась, — его губы сложились в издевательскую улыбку. — Хотя чего здесь гадать? Мог бы сразу догадаться. Всё на что ты способна, это быть девочкой на побегушках у выжившего из ума старика. Или здесь дело в том, что Вичуа Мойя-Судо, глядя на тебя, вспомнил молодость и шуструю прачку? Ведь вы с бабкой похожи, как две капли воды. По слухам, она не только перестилала ему постельное бельё, но и служила ему грелкой.

С присущей ему безжалостностью Ирвинг ударил бывшую сотрудницу в самое уязвимое место и это был не намёк на то, что она заменила императору бабку. Чулианское дворянство строго придерживалось кастовой системы, а Масима Ван-Крос по происхождению была простолюдинкой, причём из самых низов. Выдав её истинное социальное положение, он закрыл ей путь в высшее общество Кордей-Фта, причём не без умысла.

После его слов женщина в алом платье растерянно замерла, и хоть Ирвинг всегда её недолюбливал, его кольнула совесть. Ведь она относилась к нему совсем иначе.

«Да чтоб тебя! Не сотрудник Внешней разведки, а сплошное позорище! Соберись, дура! Разве можно показывать, что удар противника достиг цели?» — рассердился он и женщина, поймав его взгляд, поняла, что он злится на неё. Она всегда его понимала, порой даже лучше, чем он сам себя.

Опомнившись, Масима Ван-Крос зябко передёрнула плечами. «Ну вот, теперь я потеряла всё, что имела. Потеряла престижную должность во Внешней разведке. Потеряла высокое положение в чулианском обществе. Потеряла любимого мужчину, хотя он никогда мне не принадлежал. Я снова оказалась на дне пропасти. И ведь спихнул меня туда не кто-нибудь, а человек, ради которого я была готова умереть… Проклятье! Я потеряла даже свою липовую фамилию!» — промелькнуло в её мыслях, и она с гневом посмотрела на Ирвинга — виновника всех её бед.

— Не трудитесь, сэр! Вам не унизить ту, что рождена в хлеву, а затем выброшена на помойку. Ведь ублюдок никому не нужен, даже той, что его родила.

Поймав презрительные взгляды чулианской знати, Масима рассмеялась — легко и непринуждённо, будто это она владела ситуацией, а не её могущественный противник.